ибо, как мы увидим, "Фигаро" - плод ряда поражений и новых побед.
     После кончины одного из  главных  лесничих  королевства  его  должность
оказалась вакантной. Звание и соответствующие права стоили 500  000  ливров,
но обязанности, отнюдь не обременительные,  сулили  быстрое  обогащение.  За
деньгами остановки не  предвиделось,  Пари-Дюверне  пообещал  раскрыть  свой
сейф. Во Франции было всего восемнадцать  главных  лесничих,  круг  довольно
замкнутый.  Для  получения  должности,  кроме  денег  и   согласия   короля,
требовалось в  принципе  предъявление  дворянских  грамот.  У  Бомарше,  как
известно, на дворянство имелась  только  квитанция,  но  зато  у  него  были
козырные карты - король, дофин и принцессы. Сначала все шло  как  по  маслу.
Принцы обещали, генеральный контролер дал согласие.  Но  семнадцать  главных
лесничих воспротивились с невиданной яростью, кое-кто из них осмелился  даже
угрожать отставкой. Обеспокоенный генеральный контролер взял  свое  согласие
назад.  Тут  вступила  в  игру  королева,  поспешив  через  своего  конюшего
протянуть Бомарше руку  помощи.  Принцессы  в  полном  неистовстве  осаждали
Людовика  XV,  поставленного  сопротивлением   корпуса   главных   лесничих,
опиравшихся на двор, издавно враждебный Бомарше,  в  весьма  затруднительное
положение. Чтобы лучше понять положение короля,  можно  бы  сравнить  его  с
положением теперешнего  президента,  который,  столкнувшись  с  ожесточенной
кампанией в печати, колеблется, ставить ли ему на карту свой авторитет  ради
дела второстепенной важности. Главные лесничие, отвергая Бомарше,  выдвигали
довод, что "отец его был ремесленником, и, сколь бы он сам ни был  славен  в
своем  искусстве,  его  сословная  принадлежность  несовместима  с  почетным
положением главного лесничего". Битва  была  проиграна  почти  наверняка,  и
Бомарше  не  отказал  себе  в  удовольствии   уязвить   своих   высокородных
противников в замечательном письме, адресованном генеральному контролеру:
     "Вместо  ответа  я   сделаю   смотр   семьям   и   недавней   сословной
принадлежности некоторых из главных лесничих, о коих мне представили  весьма
точные справки.
     1. Г-н д'Арбонн, главный лесничий Орлеана и один из моих самых  горячих
противников, зовется Эрве, он сын Эрве-паричника. Я берусь  назвать  десяток
лиц, и поныне живых и здравствующих, которым этот Эрве продавал и надевал на
голову  парики;  господа  лесничие  возражают,  будто  Эрве  был   торговцем
волосами.  Какое  тонкое  различие!  В  правовом  отношении  оно  нелепо,  в
фактическом - лживо, ибо в  Париже  нельзя  торговать  волосами,  не  будучи
патентованным паричником, в противном случае - это торговля из-под полы;  но
он был паричником. Тем не менее Эрве д'Арбонна признали главным лесничим без
всяких возражений, хотя не исключено, что в юности и он был  подмастерьем  у
отца.
     2. Г-н де Маризи, занявший лет пять  или  шесть  тому  назад  должность
главного лесничего Бургундии, зовется Легран, он сын Леграна,  шерстобита  и
чесальщика из предместья Сен-Марсо, впоследствии купившего  небольшую  лавку
одеял неподалеку от Сен-Лоранской ярмарки и нажившего  известное  состояние.
Его сын женился на дочери Лафонтена, седельщика, взял имя де  Маризи  и  был
признан главным лесничим без всяких возражений.
     3.  Г-н  Телле,  главный  лесничий   Шалона,   сын   еврея   по   имени
Телле-Дакоста, который начал с торговли украшениями и подержанными вещами, а
впоследствии  разбогател  с  помощью  братьев  Пари;  он  был  признан   без
возражений,  затем,  как  говорят,  исключен  из  собрания,  поскольку  было
сочтено, что ему надлежит вернуться в сословие своего отца, не знаю,  сделал
ли он это.
     4.  Г-н  Дювосель,  главный  лесничий  Парижа,   сын   Дювоселя,   сына
пуговичника, впоследствии служивший у своего брата, чье заведение находилось
в переулке неподалеку от Фера, затем ставший компаньоном брата  и,  наконец,
хозяином лавки. Г-н Дювосель не встретил ни малейшего препятствия на пути  к
своему признанию".
     Главным лесничим пришлось не по нутру напоминание о том,  что  один  из
них был сыном паричника, а другой - еврея, и еще меньше,  что  этот  Бомарше
проявил дурной вкус, не тая, что сам начинал как  часовщик,  подобно  своему
отцу и деду, протестантам.
     Людовику XV,  который  вынужден  был  при  сложившихся  обстоятельствах
отступиться, вскоре представился случай  вознаградить  Бомарше.  Когда  этот
последний   пожелал   приобрести   должность   старшего   бальи    Луврского
егермейстерства и Большого охотничьего двора Франции, король упредил  всякую
возможность  возражений,  поторопившись  подписать  патент.  Таким  образом,
Бомарше   сделался   первым   чиновником   при   герцоге    де    Лавальере,
генерал-егермейстере, пэре и великом сокольничем Франции. Высокая  должность
отдавала под начало Пьеру-Огюстену графа де  Рошешуара  и  графа  Марковиля,
особ куда более аристократического происхождения, нежели большинство главных
лесничих.
     В  обязанности  Бомарше  по  его  новой   должности   входило   править
еженедельно или почти еженедельно суд в одном из залов Лувра, отведенном для
судебных заседаний по браконьерским делам в королевских угодьях.  Облаченный
в длинную  судейскую  мантию,  сидя  в  кресле,  украшенном  лилиями,  он  с
серьезным видом выносит приговоры. Итак, он внутри  системы,  он  -  старший
бальи, королевский судья, сановник, он в лоне  истэблишмента,  по  дурацкому
нынешнему определению, но и это отнюдь не вскружило  ему  голову.  Часовщик,
музыкант, финансист или судебный чиновник, он всегда остается  самим  собой,
то есть человеком, который  забавляется  и  протестует.  Судья  сам  не  раз
окажется в тюрьме, когда дело дойдет  до  защиты  не  запретных  королевских