не заставит Пьера-Огюстена забыть старого друга. В парке  своего  дворца  он
воздвигнет бюст Пари-Дюверне с двустишием на цоколе:
                     Он просветил меня, и я его должник
                     За то немногое, чего достиг.

     Не прошло и двух месяцев после первого знакомства, а  Пари-Дюверне  уже
относится к Пьеру-Огюстену как к сыну,  он  так  и  обращается  к  нему  при
свидетелях: "Сын мой". Но это пустяки по сравнению с тем  доверием,  которым
он тотчас проникся  к  этому  первому  встречному,  этому  дилетанту,  этому
учителю музыки. Пари-Дюверне открывает ему свои досье,  свои  сейфы  и  свою
душу. Почему?
     Принято считать, что  их  свело  так  называемое  дело  Военной  школы,
прекрасное здание которой Пари-Дюверне воздвиг на свои средства и в  котором
уже обучалось под руководством его племянника  полковника  Мейзье  несколько
сот кадетов. Пари-Дюверне преподнес Военную школу в дар Людовику  XV,  иными
словами, Франции. Однако после разрыва с г-жой Помпадур король  обиделся  на
старого банкира, не пожелавшего отречься от  своей  давней  приятельницы.  И
Королевская военная школа все еще ждала официального открытия.  В  то  время
как  придворные,  мягко  говоря,  отворачивались  от  Бомарше,  Пари-Дюверне
хватило ума и желанья свести знакомство с презренным часовщиком.  Бомарше  с
легкостью проделал то, что  не  удавалось  министрам.  Сначала  Пьер-Огюстен
привез на Марсово поле принцесс и дофина, а затем и самого короля.
     Людовик XV обошел здание школы, где пятьсот  подростков  лет  десяти  -
отпрыски древних дворянских родов,  прозябавших  в  провинции,  -  обучались
фехтованию, владению огнестрельным оружием, танцам и  верховой  езде.  После
кавалерийского парада и фейерверка, данных в его честь, король  соблаговолил
откушать у Пари-Дюверне.
     Объясняется ли все дальнейшее именно  этой  услугой?  Да,  если  верить
самому Бомарше, который позднее расскажет:
     "В 1760 году г-н дю Берне в отчаянии от того, что, несмотря на все  его
усилия на протяжении девяти лет, ему не удается побудить  королевскую  семью
почтить своим посещением Военную школу,  пожелал  познакомиться  со  мной  и
предложил мне свое сердце, помощь и кредит, ежели я сумею добиться того,  -в
чем тщетно пытались преуспеть многие на протяжении этих девяти лет".
     Все  это  весьма  смахивает  на   договор,   статьи   которого   только
подтверждают обычный обмен взаимными услугами  между  людьми  одного  круга.
Пари-Дюверне, впрочем, слыл меценатом. Он отчасти помог составить  состояние
Вольтеру,  отнюдь,  однако,  не  помышляя   сделать   того   своим   деловым
компаньоном. Пари-Дюверне  и  Бомарше  так  молниеносно  поняли,  оценили  и
раскусили друг друга именно потому, что были людьми одной породы.
     Четыре брата Пари, сыновья трактирщика в  Муаране  (Дофине),  днем  без
устали работали в отцовском заведении, а по ночам корпели над книгами, когда
в один прекрасный вечер 1710 года во двор трактира въехал  экипаж  герцогини
Бургундской. Достаточно ей было отобедать, и судьба вынесла  свой  приговор:
эти четверо предназначены не  для  того,  чтобы  щипать  кур.  Они  родились
поварами,  но  станут  банкирами.  Герцогиня  рекомендовала  их  губернатору
Дофине. Дважды повторять не пришлось. Десять лет спустя состояние братьев не
поддавалось  счету,  они  командовали  министрами.  Случалось,  какой-нибудь
кардинал  де  Флери  приговаривал  их  к  изгнанию  и  разорению.  Но  Флери
проходили, а братья Пари возвращались из ссылки еще богаче прежнего.  Ученик
Самюэля Бернара, Пари-Дюверне, самый умный и, главное, самый тонкий  политик
из четырех, пользовался в царствие Людовика XV  солидным  влиянием.  В  тени
королевских любовниц - г-жи де При, герцогини де Шатору и  особенно  маркизы
де Помпадур - он вертел властями, министрами и армией. Разве не был  он,  по
выражению  маршала  де  Ноайя,  мучным  генералом,  иными  словами  -  целым
интендантством в одном лице? После окончания  Семилетней  войны  и  отставки
г-жи  Помпадур  Пари-Дюверне  оказался  в  оппозиции,  точнее,   в   резерве
королевства. Это не помешало ему энергично влиять на события,  подготавливая
свое возвращение, и на свой лад служить Франции. Пари-Дюверне принадлежал  к
антианглийскому клану. Он понимал, что  в  1763  году  для  величия  Франции
необходимо поражение Англии. Мы увидим, что Бомарше до конца жизни останется
верен политическим взглядам своего учителя и будет готов  пожертвовать  ради
них своей репутацией, деловыми интересами, а  подчас  и  свободой.  Но  пока
компаньоны  помышляют  лишь  о  том,  чтобы  вернуть  Канаду   и   Луизиану.
Вскарабкавшись на вершину, маленький часовщик и старый поваренок  отнюдь  не
стремятся вниз. Однако оба они умеют трезво оценить обстановку и безошибочно
примениться к  тому,  что  ныне  назвали  бы  социальным  контекстом.  Чтобы
воздействовать на свое время, необходимо  придерживаться  известных  правил,
следовательно, приспосабливаться  к  существующей  системе.  Чтобы  добиться
власти и веса в обществе, необходимо финансовое могущество.  А  это  требует
гибкости, предприимчивости и твердости характера. В  самом  деле,  куда  как
легко соблазниться  внешним  успехом,  принять  средства  за  цели.  Титулы,
привилегии, почетные должности - необходимы, но недостаточны  для  действия.
Это пароль, с помощью которого можно проникнуть куда нужно, но  этого  мало,
чтобы играть определенную  роль.  Действительно  ли  Пари-Дюверне  увидел  в
Бомарше, как считают многие, всего-навсего удобного посредника, чье  влияние
и осведомленность он мог использовать? Не думаю.
     Немилость, в которую  впал  банкир,  была  относительной;  несмотря  на
холодность принцев,  министры  продолжали  к  нему  прислушиваться.  Что  до
Бомарше, было бы преувеличением полагать, будто его кредит распространялся и