| |
предки, - дело обычное. И вот, переборщив, враги Пьера-Огюстена распустили
слух, будто он дурно обращается с тем, кому обязан жизнью. Принцессы,
необыкновенно высоко ценившие семейные добродетели, естественно, должны
будут возмутиться поведением своего любимца. Разве это не свидетельство
низости происхождения и низменности натуры? Осведомленный обо всем, Бомарше
привез в Версаль Карона и представил его принцессам, которые нашли у отца
немало черт, присущих сыну, и выказали ему свое дружеское благорасположение.
Интрига, задуманная, чтобы погубить Бомарше, напротив, только еще больше
привлекла к нему сердца принцесс.
Именно к этому периоду, очевидно, относится и пресловутая история с
разбитыми часами. Рассказы Лагарпа и Гюдена, которым она была известна из
первых рук, почти совпадают.
Некий придворный, заметив Бомарше в галерее Версальского дворца,
подошел к нему и спросил достаточно громко, чтобы привлечь внимание
окружающих и тем самым умножить число свидетелей:
- Сударь, вы ведь дока в часовом деле, не скажете ли мне, хороши ли эти
часы?
- Сударь, - ответил ему Бомарше, глядя на собравшихся, которые
уставились на него, - с тех пор как я перестал заниматься этим искусством, я
стал ужасно неуклюж.
- О, сударь, не откажите!
- Я готов, но вы предупреждены.
Он взял часы, открыл, поднес к глазам и, сделав вид, будто
рассматривает, выронил, так что те грохнулись на пол со всей высоты его
роста. Потом, отвесив глубокий поклон:
- Я вас предупреждал, сударь, что я стал удивительно неуклюж. После
этих слов он удалился, оставив того, кто рассчитывал его унизить, в полной
растерянности.
Все это вместе взятое, добавляет Лагарп, "вскоре создало против него
комплот яростных и тайных ненавистников, которые замышляли, ни больше ни
меньше, как окончательно его погубить".
Но в 1760 году его противникам было весьма далеко до осуществления
своих планов. Король, дофин и особенно принцессы видели в Бомарше своего
человека, приятного собеседника, участника совместных развлечений, а то и
друга. Ежедневно четыре сестры с нетерпением ждали, когда "горшок" - так был
прозван экипаж, перевозивший придворных из Парижа в Версаль, - доставит к
ним Бомарше. Они давали ему самые сумасбродные поручения и не доверяли
никому, кроме него. Известно, сколь капризны были эти девицы. Разве не
пришлось как-то Людовику XV разбудить Шуазеля среди ночи, чтобы тот
немедленно послал курьера к епископу Орлеанскому, потому что г-жа Виктория
не могла уснуть, не отведав айвового мармелада, достоинства которого ей
расхвалили под вечер! Пьер-Огюстен неизменно являлся во дворец, нагруженный
свертками, разоряясь на этой игре, поскольку принцессы, довольно стесненные
в средствах, нередко забывали расплатиться за покупки. Третья из сестер -
Софи - не стеснялась даже время от времени подзанять несколько луидоров у
своего прекрасного учителя музыки. В конце концов Бомарше, у которого
практически не оставалось времени для работы в мастерской и которого уже
начал преследовать его портной, оказался перед необходимостью послать г-же
д'Оппан, домоправительнице принцесс, счет на произведенные им расходы:
"...не считая 1852 ливров
госпожа Виктория осталась мне должна . . . . . . . . . . . . . . . 15 ливров
плюс за тетрадь в сафьяновом переплете с ее вызолоченным гербом .. 36 ливров
и переписчику нот в вышеозначенной тетради . . . . . . . . . . . . 36 ливров
Итого 1939 ливров
...Не забудьте, что госпожа Софи также должна мне пять луидоров: в
трудные времена подбираешь самые ничтожные крохи..."
Совершенно неожиданно трудным временам наступает конец - в жизнь
Бомарше входит Пари-Дюверне. С этого момента все меняется стремительно и
невероятно. Но и тут Бомарше не тешит себя иллюзиями. Как сам он вскоре
скажет: "Я смеюсь в подушку, когда думаю, как все складывается в этом мире и
до чего странны пути судьбы".
^T3^U
^TПАРИ-ДЮВЕРНЕ^U
Он просветил меня, и я его должник
За то немногое, чего достиг {*}.
{* Здесь и далее стихи в переводе И. Кузнецовой.}
Превратности судьбы причудливы, тому доказательством - внезапная
взаимная привязанность жизнерадостного двадцативосьмилетнего молодого
человека и самого грозного из старцев того времени.
Пари-Дюверне (или дю Берне) перевалило за семьдесят шесть, когда он
призвал к себе Бомарше. Хотя он и не был уже в зените своей мощи, его
колоссальное состояние отнюдь не иссякло. Что произошло между этими двумя
персонажами? Тайна остается нераскрытой по сей день. Ясно одно, Пари-Дюверне
и Бомарше связала своего рода любовь, или сообщничество и взаимное уважение.
Двадцать лет спустя, когда, как мы увидим, на Бомарше после смерти банкира
обрушатся тяжкие невзгоды - процесс, тюрьма, шельмование, разорение - ничто
|
|
