Никто не умел так поддержать компанию, развеселить общество различными 
историями и анекдотами. Мариуса Ивановича зазывали на крестины детей. Так он 
сделался другом семьи и крестным отцом сестры известных танцовщиков Легатов — 
Николая и Сергея.
 В работе Петипа был трудолюбив и требователен. Николай Густавович Легат 
вспоминает, что в первые годы служения его, Легата, на сцене Петипа как будто и 
не обращал на него внимания; прежде ученик, молодой артист, должен был показать,
 на что способен. Петипа дал Легату ведущую роль, когда тому исполнилось 
двадцать шесть лет.
 Он воспитал много первоклассных танцовщиков и танцовщиц, и все они всегда 
охотно, тепло вспоминали своего учителя, его методы работы.
 «Его коньком были женские сольные вариации, — писал Николай Легат. — Здесь он 
превосходил всех мастерством и вкусом. Петипа обладал поразительной 
способностью находить наиболее выгодные движения и позы для каждой танцовщицы, 
в результате чего созданные им композиции отличались и простотой и 
грациозностью… Он ясно сознавал свои границы. Если сольные номера танцовщиц он 
ставил гениально, то мужские танцы ему редко удавались…»
 О том, как Петипа считался с индивидуальностью актрисы, вспоминает и Елизавета 
Гердт: «…Один раз мне удалось в ожидании отца очутиться в зале, когда Петипа 
ставил вариацию солистке для своего последнего балета „Волшебное зеркало“. 
Что-то не ладилось, и видно было по лицу исполнительницы, что она недовольна. 
Он тут же сказал: „Не нравис — я перемениль“. И стал показывать другую 
комбинацию. Я это хорошо запомнила только потому, что мне понравилось, как он 
произнес русские слова, и я потом его часто изображала».
 Умный, талантливый балетмейстер часто и прекрасный руководитель. Ведь успех 
его постановок немало зависит от исполнителей, от тех отношений, которые 
установит он с товарищами.
 «Петипа был молчалив, мало с кем говорил, — рассказывает Любовь Николаевна 
Егорова, балерина Мариинского театра. — Обращался к нам всегда в одних и тех же 
выражениях: „Ma belle, ma belle“ („Моя красавица, моя красавица“. —  В. Н. ). 
Все его очень любили. Тем не менее дисциплина была железная. Когда он входил в 
репетиционный зал, все вставали, не исключая балерин!»
 Николай Легат так сформулировал систему Петипа: стремись к красоте, грации и 
простоте! Этой системе следовали все ученики Мариуса Ивановича: одни не 
отступая ни на шаг, другие возвращаясь к ней после неудачных попыток примкнуть 
к какому-нибудь новому течению.
 Старейшим учеником Мариуса Петипа был Лев Иванович Иванов, артист балета, а 
потом и режиссер и балетмейстер. Впрочем, его первым учителем был Петипа-отец, 
еще в Петербургском театральном училище. Иванов окончил школу в 1852 году и был 
зачислен в балетную труппу. Спустя семнадцать лет, уже при новом балетмейстере 
— Мариусе Ивановиче, — стал первым танцовщиком. Затем, уступив свое место 
другому ученику Петипа, Гердту, начал сочинять и ставить балетные представления.
 Иванову принадлежат лучшие сцены в постановке «Лебединого озера». Он сумел 
удивительно правдиво выразить здесь самое основное в характере русской 
хореографии — проникновенный лиризм, искренность и широкую напевность всех 
движений, пластичность жеста. В «Щелкунчике» Иванов создал по сценарию Петипа 
все танцы.
 Лев Иванов преподавал в младших классах училища, и у него начинали учиться 
выдающиеся балерины Мариинского театра последнего десятилетия прошлого века. 
Тихий, скромный, не умеющий говорить о себе, он ушел из жизни незаметно. 
Задуманные им композиции не слишком удачно завершили ученики. Хотя и поздно, но 
история воздала Иванову должное. «Душой русского балета» справедливо назвал 
Иванова известный музыковед и знаток театра Борис Владимирович Асафьев.
 Павел Андреевич Гердт окончил балетное отделение Петербургского театрального 
училища в 1864 году и был первым исполнителем главных ролей в балетах 
Чайковского на мариинской сцене, где считался талантливейшим классическим 
танцовщиком.
 Диапазон артистического дарования Гердта был обширен. За сорок лет служения на 
сцене он создал десятки самых разнообразных характеров — от драматических и 
лирико-романтических до остро комедийных; Абдерахман в «Раймонде», Дезире в 
«Спящей красавице», Зигф рид в «Лебедином озере», Вакх в балете «Времена года»… 
Его исполнение привлекало благородством поз, широким и свободным жестом. Гердт 
был пластичен и выразителен. Он считался превосходным партнером, с ним 
выступали ведущие балерины Мариинского театра, зарубежные гастролерши. Гердт не 
только умно и изящно танцевал свои партии, но умел показать и достоинства 
партнерши. Его искренне любили все товарищи по сцене. Верховным судьей и 
неизменным авторитетом для самого Павла Андреевича всегда оставался Мариус 
Иванович.
 Как балетмейстер Петипа был вне конкуренции. Он считал, что любой талантливый 
балетмейстер имеет свое лицо и поэтому неповторим. Мариус Иванович вполне 
высказался по этому поводу в интервью «Петербургской газете» 2 мая 1907 года. 
Петипа праздновал 60-летие своей творческой деятельности и на вопрос 
интервьюера — обращается ли к вам за советами ваш преемник — отвечал так:
 — Ко мне обращаются как к учителю танцев, но не как к балетмейстеру. У меня 
бывает Анна Павлова и проходит со мной сцены из балетов.
 — Как балетмейстер вы имели учеников? — допытывался интервьюер.
 — Не имел и не мог иметь. Научить сочинять танцы нельзя, потому что это вопрос 
творчества.
 К концу XIX века русский балет вырос настолько, что стал ведущим в этой 
области искусства. Европа же, напротив, утрачивала былую славу, и любителей