балета занимало: чем же объяснить падение балета за границей? С этим вопросом и 
обратился корреспондент «Петербургской газеты» к Мариусу Ивановичу Петипа в 
декабре 1896 года.
 — Главным образом тем, — отвечал он, — что там постоянно уклоняются от 
настоящего серьезного искусства, переходя в танцах в какие-то клоунские 
упражнения. Балет — серьезное искусство, в котором должны главенствовать 
пластика и красота, а не всевозможные прыжки, бессмысленные кружения и 
поднимание ног выше головы. Это не искусство, а, повторяю вам еще раз, 
клоунада… В Париже уже перестали ставить большие балеты и довольствуются одними 
маленькими. Там балет падает, безусловно, падает. А поддержать его некому. За 
границей нет больше звезд вроде Фанни Эльслер, Марии Тальони, Карлотты Гризи и 
других, нет и настоящих профессоров… Я считаю петербургский балет первым в мире 
именно потому, что в нем сохранилось то серьезное искусство, которое утрачено 
за границей. Петербургский балет не падает и не будет падать до тех пор, пока в 
него не проникнет увлечение итальянской школой. Кроме того, наш балет резко 
отличается тем, что у нас танцы чрезвычайно разнообразны: кроме классических 
танцев, мы ставим еще и танцы характерные, чего за границей нет.
 Мариус Петипа принадлежал к числу тех великих художников, которые, старея 
телом, молодеют душою. И, что очень важно, в вопросах искусства он не признавал 
компромиссов. Формальной отставки он не получал. В его воспоминаниях говорится, 
что 17 февраля 1903 года ему прислали из конторы Императорских театров письмо, 
в котором сообщалось, что Николай II «изъявил желание», чтобы Петипа оставался 
первым балетмейстером до конца жизни с жалованьем в 9 тысяч рублей. Не имея 
возможности изменить желание царя, дирекция театров всеми силами, всеми 
правдами и неправдами мешала старому артисту исполнять свои обязанности 
балетмейстера. По этому поводу у директора Императорских театров Владимира 
Аркадьевича Теляковского не раз возникали резкие расхождения с балетной труппой.
 В результате несколько лет театр оставался без балетмейстера, вплоть до конца 
жизни Мариуса Ивановича, умершего в Гурзуфе в 1910 году.
 Француз по происхождению, русский по творческому пониманию национальных 
традиций русского искусства, Мариус Иванович еще в 1888 году обратился с 
просьбой о принятии его в русское подданство. В 1892 году он направил прошение 
в дирекцию, где еще раз просил «исходатайствовать» ему вместе с детьми право 
принять «присягу на подданство России». Вследствие обычной волокиты в 
учреждениях Петипа стал русским подданным лишь 8 января 1894 года.
 И в наши дни мы высоко ценим искусство Петипа и его заслуги в становлении 
русского балета. «Всю свою жизнь великий балетмейстер отстаивал прогрессивные 
традиции балета, — отмечает Константин Михайлович Сергеев, в прошлом главный 
балетмейстер театра имени Кирова, народный артист СССР. — Стойкая, 
принципиальная позиция Петипа в вопросах хореографии помогла русскому балету 
вступить на путь мировых побед. При нем русский балет достиг вершины своего 
развития и занял первенствующее положение среди балетных сцен мира. Эпохой 
Мариуса Петипа мы называем вторую половину XIX века в истории русского 
балетного театра».
 Может показаться, что мы удалились от главной темы книги, коротко рассказав в 
этой главе о зарождении русского балета, введя в повествование деятелей театра, 
которые были предшественниками Анны Павловой или ее современниками по сцене. Но 
как не существует страны, народа без своей истории, так не может быть и 
истинного артиста без вдумчивого учителя, хорошего партнера по сцене.

 IV. Первые шаги


 Даже балерина, имеющая успех, не может позволить себе лениться.

    А. Павлова

 Осенью, как только открылся театральный сезон 1899—1900 года, любители 
хореографии снова увидели Павлову, но уже на большой сцене. «В этот первый 
сезон своей артистической жизни, — вспоминает Светлов, — Павлова появлялась в 
незначительных, но все же не на кордебалетных местах. Еще не развернувшийся, а 
только распускавшийся талант стал нравиться публике и рецензентам».
 Даже в скромных партиях танцы Анны Павловой, по словам ее современников, 
отличались пластичностью поз и движений, в прыжках она казалась невесомой, 
воздушной. Правда, одаренная редкими природными данными — музыкальностью, 
темпераментом, гибкостью, — Павлова уступала иным выпускницам в технике танца, 
и трудности современной хореографии доставляли ей огорчения.
 Любовь Николаевна Егорова, соученица Анны Павловой, сохранила в памяти своей 
характерный эпизод, Мариус Петипа, введя в спектакль «Спящая красавица» 
молоденьких танцовщиц, роздал роли фей Павловой, Егоровой и Седовой. Павлова 
должна была танцевать фею Ландыш. Репетицию вел помощник Петипа Александр 
Викторович Ширяев. А Мариус Иванович, как обычно, сидел в кулисе. Он был весь 
внимание. Если исполнение ему нравилось, он кивал головой, похваливал: «Моя 
красавица, моя красавица». Если же был недоволен, молчал и, когда танцовщица 
проходила мимо него за кулисы, делал вид, что его в этот момент что-то 
заинтересовало вверху, где обычно крепили декорации. Он не бранил провинившихся 
то ли потому, что не хотел обидеть, то ли потому, что быстро и безошибочно 
угадывал, на что способен артист, и знал — в некоторых случаях объясняться было 
бы бесполезно.
 Ждавшие своего выхода артистки собрались в артистической уборной, сообщая друг