И двумя днями позже:
 «Город па осадном положении. Сегодня ни репетиций, ни спектаклей. Завтра то же 
самое. Завтра должны были давать „Жизель“ с Павловой, 2-й и последний акт 
„Коппелии“ с г-жой Черри (итальянская балерина. —  В. Н. ). Выходили с Мариусом 
(сын М.И. Петипа. —  В. Н. ) посмотреть разбитые витрины на Невском и на 
Большой Морской. В 4?часа погасло электричество. 13 я н в а р я… День прошел 
спокойно. В театрах играют… 15 я н в а р я. Слава богу, вчера и сегодня в 
городе спокойно».
 Спокойствие было только кажущимся. Правительство спешило уладить дела с 
Японией. В Портсмуте при содействии Рузвельта 23 августа 1905 года был подписан 
мир. У царского правительства руки оказались развязаны. Но массовые выступления 
рабочих ширились, революционные силы не собирались так просто сдавать свои 
позиции.
 Мариус Иванович отмечает в дневнике:
 «14 о к т я б р я. Магазины закрыты. Конки не ходят. Фабрики не работают. Нет 
провизии, воды… 16 о к т я б р я. Сегодня… город спокоен. Ни одной газеты не 
вышло. Утром опера „Пиковая дама“. Танцы выпущены. Вечером „Жизель“ с Павловой 
и „Грациелла“. Артисты балета и оркестранты не явились. Спектакль не состоялся. 
Весь город погружен во тьму. На улицах военные… 17 о к т я б р я. Вечером 
государь выпустил конституцию „Полная свобода“.
 Произошло и другое невероятное событие. Прославившийся своей «дисциплиной», 
вернее, равнодушием к политическим событиям, русский балет присоединился ко 
всеобщей политической забастовке.
 Осень 1905 года, как всегда в Петербурге, стояла мрачная. Холодный ветер с 
моря гнал низкие разорванные тучи, было слякотно и глухо. Город погрузился в 
зловещую тишину. Не ходили трамваи, не видно было и экипажей па Невском и 
Морской. Чтобы попасть из одного района города в другой, приходилось добираться 
окольными путями, так как солдаты, патрулировавшие на улицах и площадях, строго 
спрашивали: кто, куда, зачем. Вечерами, чтобы не замерзнуть, люди в шинелях 
жгли на улицах костры, и от этих огненных языков, устремлявшихся вверх, в 
черную мглу, приглушенных голосов, слышавшихся будто ниоткуда, становилось 
жутко.
 В разгар этих событий 15 октября в репетиционном зале собралась почти вся 
балетная труппа. С утра и до шести вечера обсуждали артисты под 
председательством Михайлова-второго требования к дирекции Императорских театров.
 Выбрали двенадцать представителей и поручили им официально доложить В.А. 
Теляковскому, управляющему Императорскими театрами, решение труппы. Среди них 
оказались Фокин, Павлова и Карсавина.
 События октябрьских дней разделили всех артистов балета на две группы: 
реакционную, требовавшую «невмешательства в политику», и прогрессивную, 
получившую в записках, дневниках и воспоминаниях Теляков-ского общее 
наименование «гребловцы». В первую группу входили: М. Кшесинская, ее отец Ф. 
Кшесинский, П. Гердт, Н. Легат, В. Трефилова, Ю. Седова; во вторую — А. Павлова,
 М. Фокин, Т. Карсавина, П. Михайлов, В. Пресняков, С. Легат, И. Кшесинский, А. 
Ширяев, Л. Кякшт. Первая русская революция разводила не только друзей и 
товарищей на враждебные партии, но и кровных братьев и даже отцов с детьми. 
Примеры: Николай и Сергей Легат, Феликс Кшесинский, Матильда Кшесинская и Иосиф 
Кшесинский.
 Название «гребловцы» прогрессивная партия получида от школы имени Гоголя в 
селе Гребловском Боровичского уезда, недалеко от столицы. Школьный учитель, 
хороший знакомый Петра Ефимовича Михайлова, с его помощью сумел привлечь 
некоторых артистов Императорских театров к участию в концертах, которые 
устраивались учащимися для крестьян окрестных сел. Деньги, вырученные от 
концертов, шли на нужды школы. Гребловское благотворительное общество 
возглавили чиновники конторы Императорских театров — начальство надеялось 
удержать деятельность артистов в рамках дозволенного. Однако полиция установила 
негласный надзор за школой и доносила, что «гребловцы имеют свою библиотеку, 
пополняемую частью и запрещенными заграничными изданиями». «В балете артисты 
стали заниматься политикой», — записал в своем дневнике Теляковский.
 Почему именно артисты балета Мариинского театра вдруг заинтересовались 
политикой, Теляковский точно не знал, но подозревал, что у гребловцев 
существует законспирированный революционный кружок. Поводом так думать мог 
послужить тот факт, что некоторые артисты балета ходили на лекции в университет,
 занимались в консерватории, на драматических курсах, числились студентами 
высших курсов Лесгафта и слушательницами Высших Бестужевских курсов.
 Вольнослушателями университета были Михайлов 2-й и Валентин Иванович Пресняков,
 друзья и единомышленники Фокина. Они-то фактически и придавали демократическую 
окраску обществу. В октябрьские дни 1905 года они призвали артистов балета 
присоединиться к общей политической забастовке, провели собрание, председателем 
которого был избран Михайлов.
 Артист кордебалета, сын музыканта, Михайлов обладал недюжинным умом и умел 
увлечь товарищей на общественное дело. Изгнанный из Императорских театров в 
последующие за первой русской революцией годы реакции Михайлов вместе со своей 
женой М.Ф. Рутковской уехал во Францию. В театре поговаривали, что он получил 
там высшее образование и стал профессором истории. Пресняков позже работал в 
консерватории, в классе пластики и сценического движения. Его высоко ценил как 
педагога Глазунов. После Октябрьской революции Пресняков организовал в Витебске 
консерваторию и был много лет ее директором.
 Непредставимо, но артисты балета требовали самоуправления. Они выбрали 
забастовочный комитет, членов исполнительного бюро, куда вошли Михайлов,