профессия, вполне доступная карьера.
 Вийон выдал здесь свое разочарование. Все три его душеприказчика — магистры. 
Бывшие школяры, юристы, королевские чиновники, они отнюдь не фигурировали среди 
знаменитостей, но в то же время им не грозила и полная безвестность. Их 
положение защищало от ударов судьбы, как от тех, что получают, так и от тех, 
что наносят. Оно защищало их также и от рискованных искушений, порождаемых от 
нищеты и от неуверенности. Бельфе, Коломбель и Жувенель — это как раз те люди, 
которые служили примером маленькому секретарю магистра Гийома де Вийона.
 Однако рано или поздно с мечтами приходится расставаться. Франсуа не тот 
человек, на котором подобные именитые граждане, компетентные правоведы и 
почтенные собственники должны были бы остановить свой внимательный взгляд. 
Поэтому он спускается на землю, хотя творческое воображение и продолжает 
работать. Но вдохновение длится не вечно. Нужно как-то закончить повествование. 
И тогда Вийон назначает заместителей. О них речь уже шла. Это честные и 
порядочные люди, которые приложат все силы, чтобы выполнить условия завещания и 
организовать похороны; это некий мелкий дворянчик, богатый не столько доходами, 
сколько спесью, это содержатель публичного дома — короче, хорошо известные 
Вийону люди. Похоже, ему не в чем их упрекнуть. Он их попросту презирает.



   Но коль откажут в просьбе сей
   Корысти мелочной в угоду,
   Я попрошу моих друзей,
   Из тех, что познатнее родом,
   Взять на себя мои расходы.
   Филипп Брюнель подаст пример,
   За ним, из нашего прихода,
   Мэтр благородный Жак Рагьер,
   А третьим будет Жам Жако.
   У всех троих достатка много,
   И раскошелятся легко,
   Страшась всевидящего Бога.
   Ведь лучше не сыскать предлога,
   Чтоб место обрести в раю!  [50]  



 Филипп Брюнель де Гриньи был известен в Шатле главным образом своими ссорами и 
процессами. В «Завещании» от 1456 года Вийон оставил ему два развалившихся 
замка недалеко от Парижа, в том числе замок Бисетр, который при герцоге Жане де 
Берри, за полвека до описываемых событий, был хорошо известен. Вийон не обходит 
вниманием и его противника. Все намеки, содержащиеся в стихах, более чем 
прозрачны, как в случае с де Гриньи, так и в том, что касается даров Жаку Рагье,
 которому поэт завещал на Сене вверх от Сен-Жермен-л'Осеруа водопой для лошадей.




   Затем получит де Гриньи
   Бисетра замок укрепленный,
   Шесть псов — не то, что Монтиньи! -
   И башню славную Нижона,
   Чтоб в ней укрыться от Мутона,
   Грозящего ему судом,
   Ну а Мутона в честь закона
   Пускай попотчуют кнутом!
   А водопой Попэн я дам
   Рагьеру Жаку. Пусть напьется
   Сей пьяница хотя бы там
   И о закуске не печется -
   В харчевне «Шишка» все найдется:
   Крольчишка, груши, стол, кровать,
   И для гостей очаг зажжется, -
   Там можно славно пировать!  [51]  



 Третьим душеприказчиком-заместителем выбран Жам, хозяин бань, которые 
располагались в доме с вывеской «Образ святого Мартена», в том пользовавшемся 
определенной славой доме на улице Гарнье Сен-Ладр — превратившейся потом в 
улицу Гренье Сен-Лазар, — где справлялись весьма своеобразные свадьбы! Жаму по 
наследству достался также и еще один дом в том же квартале, богатый дом с 
вывеской «Свинья», выходящей на улицу Бобур. Он перешел к нему от отца Жана 
Жама, «распорядителя сооружений и хранителя фонтанов города», то есть главного 
архитектора Парижа.
 Стало быть, Вийон в момент, когда у него закралось сомнение относительно 
действительно именитых горожан парижского общества, своим третьим 
душеприказчиком назначил богача, стяжателя и сводника. Хотя, упоминая о нем 
впервые, поэт и называет его порядочным человеком, но иллюзий на его счет у