Что нам тягаться с Жаком Кёром!
   Не лучше ль в хижине простой
   Жить бедняком, чем быть сеньором
   И гнить под мраморной плитой?»  [41]  







 ГЛАВА VI. Будь я примерным школяром…




ГРАЖДАНСКОЕ ПОПРИЩЕ

 С миром торговли Вийон сталкивался нечасто, а вот мир юриспруденции он знал 
хорошо: и как школяр, и как остепененный выпускник, и как подсудимый. Для того, 
кто входил в жизнь по проторенному пути факультета искусств, юриспруденция 
являлась самой доступной сферой применения сил и талантов. Суды и конторы 
ломились от «магистров», обладавших разными способностями и занимавших 
различные должности — от писцов до председателей судов, — так что, глядя на них,
 бывший школяр мог без труда вычислить возможные варианты своей дальнейшей 
судьбы.
 К тому времени в столице уже на протяжении по крайней мере двух столетий 
развивалась общественная деятельность, остававшаяся жизнеспособной и в 
отсутствие короля, потому что и самодержец, и правительство уже не являлись 
абсолютным условием ее существования. Правление Ланкастера оказалось не слишком 
парижским. А правление буржского короля было таковым еще в меньшей степени. 
Потом пришло время луарских королей. Заседание Королевского совета в отсутствие 
Карла VII было, конечно, немыслимо, а вот судопроизводство и счетоводство 
прекрасно обходились и без него. Для того чтобы управлять королевством, 
распределять собранные налоги, отправлять разбойников на виселицы, разрешать 
споры между торговцами, существовали специалисты. Двор мог находиться где-то 
далеко за пределами Парижа, и тем не менее столица у Франции была одна, а в 
центре ее возвышался Дворец юстиции, где толпились законоведы и истцы, сборщики 
и откупщики налогов, финансисты и налогоплательщики. То, что двор находился на 
берегах Луары, доставляло неудобства ювелирам и бакалейщикам, но никак не 
прокурорам.
 Франсуа де Монкорбье знал многих таких магистров искусства, товарищей по учебе 
и по спорам, которых благосклонная судьба направила на стезю приобретения 
должности.
 Однако карьера судейского чиновника — теоретически Вийону доступная — была так 
же заказана ему, как и карьера торговца. Мир должностей все больше и больше 
замыкался в себе, особенно в послевоенные годы, когда прежние вассалы Генриха 
VI и верные сторонники Карла VII слились в единое целое и сразу же образовали 
солидный контингент чиновников, надолго затормозивший привлечение новых кадров.
 Вийону исполнилось четыре года, когда герцог Филипп Добрый выдвинул в 1435 
году в качестве одного из главных условий своего примирения с Карлом VII и 
заключения Аррасского договора сохранение за чиновниками англобургундского 
лагеря всех их прав. Ему исполнилось двенадцать лет, когда в Париж решили 
наконец вернуться последние советники Парламента, находившегося в Пуатье. 
Ставший впоследствии епископом Парижа советник Гийом Шарретье занял свою 
должность во Дворце юстиции только в 1442 году. Жан Молуэ, член Парламента 
Карла VI с 1393 года, убежденный сторонник наследного принца, ставшего затем 
королем Карлом VII, последовал за ним в Пуатье и вернулся оттуда только весной 
1442 года.
 Некоторые наблюдали за бурей со стороны. Например, магистра Жана де Лонгэя 
назначил в 1431 году гражданским судьей в Шатле регент Бедфорд, но Карл VII 
сохранял за ним эту должность на протяжении всего периода своего правления: 
Лонгэй был крупным юристом, судьей, а не человеком партии. В том же самом Шатле,
 наипервейшей инстанции королевского правосудия «по парижскому превотству и 
виконтству», остались аналогичным образом на своих местах королевский прокурор 
Жан Шуар и два королевских адвоката: Гийом де ла Э и Жан Лонгжо. Никто не 
удивлялся даже тому, что королевский прокурор в Контрольной палате Этьен де 
Новьан, назначенный бургундцами в 1418 году сразу по приходе их к власти, 
передал в 1439 году своему сыну то, что еще не было должностью, но уже по 
милости Карла VII обеспечивало и положение, и доход. На всей территории 
королевства восстанавливалась единая юрисдикция. Одно время правосудие трещало 
по швам, и поэтому Карл VII, произведя реорганизацию армии и укрепив финансы, 
стал осуществлять реформы также и в этой области. Предписания относительно 
местожительства, зимнее и летнее время, ускоренное судопроизводство — все 
проблемы подверглись тщательному изучению, причем штаты увеличились, а праздная 
болтовня в конечном счете сократилась. Суть реформы сводилась к тому, чтобы 
сделать королевское правосудие по-настоящему работающим.
 «Сразу же, как только вышеназванные председатели и советники войдут в 
назначенные часы в свои палаты, они обязаны приступить к трудам и делам 
вышеназванного Парламента, не отвлекаясь ни на какие другие занятия. Мы