соседствует с Неумолимостью». Когда Вийон пишет эпитафию, он настойчиво 
подчеркивает роль Неумолимости. Он умирает от Несправедливости, от Вероломства. 
Изгнанный, заточенный, он жертва Неумолимости. Больше всего ставит он в вину 
епископу Орлеанскому несправедливость.
 Поэт не доходит до того, чтобы обвинять Бога. Хотя, возможно, и подумывает об 
этом. В конечном счете вся важность сказанного свелась к шлепку по заду и к 
бумагомаранию. Вийон сказал то, что он хотел сказать. Он пожимает плечами.



   Здесь крепко спит в земле сырой,
   Стрелой Амура поражен,
   Школяр, измученный судьбой,
   Чье имя — Франсуа Вийон.
   Своим друзьям оставил он
   Все, что имел на этом свете.
   Пусть те, кто был хоть раз влюблен,
   Над ним читают строки эти…  [251]  





Рондо




   Вечный покой дает ресницам
   Бог и вечную ясность
   Тому, у кого не было ни миски,
   Ни луковицы, ни стебелька петрушки.
   Он был обрит, и голова и брови, борода
   Как репа, с которой срезают кожу.
   Вечный покой дарован ресницам…
   Неумолимость погнала его в ссылку
   И дала ему коленом под зад,
   А он настойчиво твердит: «Я взываю!»
   Кто находит любой выход,
   Вечный отдых дает ресницам…  [252]  



 Поэт смешивает все: Вийон утомлен жизнью, и жизнь устала от Вийона. Умрет ли 
он осужденным? Угаснет ли от переутомления? Осужденный Судьбой? Людьми? Он сам 
уже ничего не понимает. И литературный вымысел, как в рондо, с почти 
литургическим повторением стиха «Requiem eternam donaei» [ Вечный покой даруй 
(лат.). ], сочетается с лихорадочным рождением миражей. Он оплакивает свою 
нужду, но у него есть при себе его книги. Болезнь вот-вот унесет Вийона, но его 
еще сжигает жар любви.



   …И вот, до нитки разорен,
   Скончался, претерпев страданья,
   Амура стрелами пронзен…  [253]  



 Комедия рушится. Автор «Завещания» резко порывает с вымыслом.
 Когда он захотел покинуть этот мир…
 Что тут сказать? Добровольно ли уходит он? Испытывает ли он горечь? Мученик 
любви все осмеивает. И кончает он завещание двумя балладами, обязанными своим 
появлением глубокой нищете. Одна баллада — тревожный призыв к миру, который 
будет после него. Маро назвал ее «Балладой, в которой Вийон у всех просит 
прощения» и где звучит один и тот же рефрен.



   Прошу монахов и бродяг,
   Бездомных нищих, и попов…
   Я всех прошу меня простить  [254]  .



 Другая заканчивает и как бы ставит печать на завещание. Вийон объявляет 
законной свою последнюю волю и скрепляет ее клятвой. Но с помощью каких 
реликвий!