Эти стихи толковали и так и эдак. Какое преступление чуть было не привело 
поэта на костер? Каково участие в этом деле Пердье? Почему в Бурже? Поистине 
все заслуживает того, чтобы привести «Балладу о том, как варить языки 
клеветников».



   В горячем соусе с приправой мышьяка,
   В помоях сальных с падалью червивой…
   Да сварят языки клеветников!  [247]  





ПОСЛЕДНИЕ НАМЕРЕНИЯ

 Как и положено, в завещании, надлежащим образом прошедшем перед свидетелями, 
Вийон распорядился и своими благами, и своими творениями. Теперь он занят тем, 
как подняться из низов общества.
 Прежде всего он поручает нотариусу привести все дела в порядок. Его выбор 
падает на одного из тех, кого он никогда не видел, но чья компетенция 
достаточна: она сводится к тому представлению, которое у Вийона складывается о 
себе самом. Жан де Кале — толкователь светских завещаний. Прежде чем 
поразвлечься скучным перечнем услуг, которыми нотариус зарабатывает себе на 
жизнь, Вийон уточняет, что его выбор означает следующее: он больше не клирик. 
Бедный школяр хочет видеть себя светским человеком. Не из-за епископа ли 
Орлеанского принял он это решение?



   Затем, чтобы меня узнал
   Нотариус Калэ (чей дом
   Я тридцать лет не посещал
   И с коим вовсе незнаком),
   Все завещанье целиком
   Ему оставлю на расправу:
   Коль что неясным будет в нем,
   Он объяснять получит право
   И обо всем судить, рядить,
   Все проверять, сопоставлять,
   Соединять или дробить,
   Приписывать иль сокращать,
   А если не учен писать,
   То каждую строку мою
   К добру иль к худу толковать, -
   На все согласие даю  [248]  .



 Дальше он к этому вернется: к этому нотариусу из Шатле, коему специально 
поручено заниматься завещаниями.
 На время вновь входит в свои права набожность. Не упоминая о чистилище, Вийон 
думает о душах, которые еще ждут Искупления. Но сатира тоже не уступает своих 
прав, и поэт помещает в это чистилище, каким он его себе представляет, всех, 
кого он ненавидит: хамов и судей. Они жили ради блага общества; именно поэтому 
они и страдают в потустороннем мире. Вызывая образ святого Доминика, 
признанного отца Инквизиции, Вийон еще раз обращается к завещанию. Инквизиция — 
это то, чего пока боятся светские судьи и братья во Христе — ненавистные 
соперники светских властей.



   Сей скорбный дар — для мертвецов,
   Чтоб рыцарь и скупой монах,
   Владельцы замков и дворцов
   Узнали, как, живым на страх,
   Свирепый ветер сушит прах
   И моет кости дождь унылый
   Тех, кто не сгинул на кострах, -
   Прости их, Боже, и помилуй!  [249]  



 Очередь дошла и до похорон. Намеки трудны для понимания. Погребение в 
Сент-Авуа — простая шутка: у монахинь Сент-Авуа часовенка помещается на первом 
этаже их дома, и полом у них служит земля. Большая каланча — из стекла, а 
четыре кругляша у звонарей — это камни, как те, которые бросали недавно в 
первого мученика.