ГЕРЦОГ БУРБОНСКИЙ

 Итак, Вийон выходит из мёнской тюрьмы 2 октября 1461 года. В конце года он в 
Париже. Просьбу, обращенную к герцогу Бурбонскому, — если только речь не идет о 
путешествии в Бурбоннэ, хотя, впрочем, с точностью этого сказать нельзя, — 
следует отнести примерно к ноябрю того года. Намек на Сансерр не вполне 
определенно свидетельствует, что Вийон посетил Мулен, и совсем не обязательно 
предполагать, что поэт отправился к герцогу Бурбонскому, дабы воззвать к его 
великодушию.
 Что правда, то правда — Жан Бурбонский держит в Мулене двор, который способен 
привлечь поэта, оставшегося без средств к существованию. В своей «Просьбе к 
герцогу Бурбонскому» Вийон вспоминает, что когда-то или совсем недавно они у 
него были, он получил «аванс» в шесть экю и рассчитывает получить еще. Это все, 
что нам известно. Так как следовало побывать в Бурбоннэ, то, по-видимому, по 
выходе из тюрьмы поэт отправился к своему истинному сеньору. Можно даже считать,
 что было два путешествия: одно после убийства Сермуаза — «шесть экю» — и 
другое после мёнского дела.
 Но тут можно ошибиться. Менее трех месяцев на путешествие в пятьсот километров 
— это даже больше, чем требуется хорошему ходоку, но это также столько времени, 
сколько нужно, чтобы дойти и вернуться обратно горемыке, который вышел из своей 
«ямы» таким изможденным.
 Дабы протянуть руку своему сеньору — Вийон забывает, что он в то время 
чувствовал себя гораздо больше парижанином, чем бурбонцем, — нет нужды 
отправляться в Мулен. Герцог Жан был в августе в Реймсе, поблизости от нового 
короля Франции. Все видели, как 13 августа он гарцевал «с чепраком из черного 
бархата, усеянного серебряными и золотыми листочками с колокольчиками». В это 
время под радостные крики въезжал в свою столицу король Людовик XI. Известно, 
что Бурбон один из редких принцев, парижский дворец которого, расположенный 
между Лувром и Сен-Жермен-л'Осеруа, не был тронут всеобщим упадком. Нотариус 
Шатле, автор «Хроники», именуемой «скандальной», Жан де Руа извлечет свою 
выгоду из усердной службы у герцога: он одновременно и парижский секретарь, и 
швейцар дворца Бурбона.
 Итак, не сворачивая со своего пути, даже если он отправится прямо в Париж 
после своего освобождения, Вийон может повстречаться со своим сеньором герцогом 
или найти случай постучаться в его двери.
 Однако не исключено: поэт искал при дворе в Мулене то, чего в то время, когда 
он жил значительно лучше, ему не хватало в Анже, как и в Блуа. Ибо в те годы 
двор Жана Бурбонского был Двором первой величины. Для всех герцог еще был 
графом Клермонским. Победитель англичан при Форминьи в 1450 году, организатор 
последних гийеннских кампаний в 1453 году, он не имел соперников в славе, если 
только не считать Ричмонда. Король Рене был побежден, Шарль Орлеанский побежден 
еще раньше, а Ричмонд только что умер, в 1458 году. Теперь он, Жан Бурбонский, 
управляет его герцогством и держит в Мулене двор, который стоит многих других. 
Принц, обожающий пышность, просвещенный меценат и поэт, не особенно талантливый,
 но очень благожелательный. Про него знают, что он поклонник рондо. Вийон тут 
же рискнул обратиться к нему:



   Сеньор мой и принц благородный,
   Лилии цветок, королевский отпрыск,
   Франсуа Вийон, укрощенный работой,
   Ее тычками позлащенными,
   Умоляет вас этим скромным посланием
   Дать ему милостиво вознаграждение  [207]  .



 Поэт лукавит. Это чувствуется по его словарю, хотя он употребляет формулы, 
целиком составленные из традиционных прошений, где главное — не отличиться 
оригинальностью, а остановить на мгновение взгляд герцога Бурбонского. Итак, 
Вийон только играет словами: «вознаграждение» — не тот дар, который он намерен 
возвратить, это «вознаграждение» солдата, которое никто, конечно, никогда не 
возвращает. Вийон предлагает свою службу в обмен на кошелек.
 Работа — страдание — укротила его многочисленными «побоями», мы бы сказали — 
«оплеухами», от которых остаются голубые и желтые разводы. Работа подобна 
пытке? На дорогах своего несчастья Вийон встречал уже мёнского палача. Возможно,
 он говорит о страдании многих дней, о трудных дорогах, грубых окриках и 
тумаках…
 Если изучить словарь поэта, то мы увидим, что его поэтическое дыхание коротко. 
Мы уже не на состязании в Блуа. Вийон не пишет балладу о Любви или жалобу на 
Судьбу. У него теперь более четкая интонация, он ошеломляет герцога письмом с 
изложением обстоятельств дела, которое его талант помешал ему написать в прозе.