успех, чем предшествующие книги Голсуорси, и была высоко оценена его друзьями. 
Форд Медокс отмечал, что главным достоинством этого произведения стала его 
«изысканность».
 Но в нем недоставало остроты чувства, которая так ярко проявилась в романе 
«Джослин» и стала важной чертой лучших работ Голсуорси. «В салате недостает 
уксуса. Ты слишком мягок, слишком почтителен со своими героями; у тебя не 
хватает презрения, недостаточно saeva indignatio [33] , – писал Форд Медокс 
Форд в одном пространном письме, адресованном Голсуорси. – Добавь в книгу 
побольше оттенков, ведь в ней заложено многообразие красок. Один из твоих 
героев мерзок и в то же время жалок; другой более целен, но это не вписывается 
в роман».
 Основой романа «Вилла Рубейн» является история сестры Голсуорси Лилиан и ее 
брака с художником Георгом Саутером. После очень личного романа «Джослин» 
Голсуорси, по-видимому, чувствовал большое облегчение, обратившись к чужой 
жизни, к драме, в которой он не был главным действующим лицом. Это также дало 
ему возможность добиться большей объективности в изложении событий, о чем он 
писал в предисловии к изданию 1921 года. Мы хотим привести еще одну цитату из 
этого предисловия: ««Я» наблюдателя, причудливо переплетаясь с наблюдаемыми 
явлениями, образует ткань любого шедевра; благодаря этому можно совершенно 
четко определить темперамент автора книги. Я никогда не встречался с Мопассаном 
и с Чеховым... но, исходя из их произведений, я ясно представляю себе их 
личности. Такое тонкое сплетение наблюдателя с тем, что он наблюдает, возникает 
в итоге долгих и мучительных раздумий...» В романе «Джослин» отчетливо 
ощущается позиция «наблюдателя», в «Вилле Рубейн» – отчет о том, что он 
наблюдает, и лишь в «Собственнике» Голсуорси удается добиться единства этих 
двух важных элементов, найти ту гармонию субъективного и объективного, о 
которой он говорит выше.
 Георг Саутер, послуживший прототипом художника Харца из «Виллы Рубейн», 
родился, как и герой романа, в Баварии, в Альпах.
 «Я родился в горах, – рассказывает Харц молодой девушке Кристиан, в которой 
отчетливо проступают черты Лилиан Голсуорси. – Я пас коров, спал на копнах сена,
 а зимой рубил лес. В деревне меня обычно называли бездельником и «паршивой 
овцой»». Как и Георг Саутер, Харц, соприкоснувшись с жизнью английской 
средне-буржуазной семьи, был поражен увиденным. «Вы, англичане, забавный народ. 
Этого делать нельзя, того делать не полагается – не повернешься, словно в 
крапиве сидишь». И затем в отчаянии восклицает, обращаясь к Кристиан: «Это 
словно преступление – не родиться джентльменом». Так началась атака Голсуорси 
на истэблишмент, который он позднее обвинит в «форсайтизме», на фальшивые и 
лицемерные добродетели английской буржуазии. В романе «Вилла Рубейн», в котором 
Кристиан после длительного сопротивления родителей в конце концов соединяется 
со своим возлюбленным Харцем, очень подробно передана история отношений Лилиан 
и Георга.
 В сентябре 1901 года выходит в свет новый сборник рассказов под названием 
«Человек из Девона», и Голсуорси заявляет, что именно в этом сборнике впервые 
проявился его дар сатирика. «Суизину я обязан многим – ведь это он «открыл» во 
мне сатирика, более того, это единственный мой герой, которого я убил прежде, 
чем дал ему настоящую жизнь, – впоследствии он возродится в романе 
«Собственник»».
 Друг и биограф Голсуорси Р. X. Моттрэм считает, что рассказ «Спасение Суизина 
Форсайта» явился поворотным в творчестве писателя и одним из наиболее важных, 
этапных его произведений. Думаю, современный читатель вряд ли согласится с этим.
 Главным достоинством рассказа он будет считать создание образа Суизина 
Форсайта, с его «живучестью», нежеланием исчезнуть в глубине сознания его 
создателя, первого представителя семейства Форсайтов, призванного сыграть столь 
важную роль в творчестве Голсуорси.
 Суизин Форсайт в этом рассказе умирает, и, лежа на смертном одре и размышляя о 
прошлом, он вспоминает случай, совершенно не типичный ни для него самого, ни 
для его образа жизни. Если бы тогда он использовал свой шанс, вся его жизнь 
сложилась бы по-иному и сам он был бы другим человеком. В молодости он однажды 
приехал в Зальцбург, в Bierhalle [34] , попал в незнакомую компанию венгерских 
эмигрантов, стал принимать участие в их спорах и страстно влюбился в дочь 
одного из них – молодую девушку по имени Рози. Он чуть было не поддался 
искушению жениться на ней, но благоразумие и привычка подчиняться общепринятым 
условностям удержали его от этого шага. «Итак, они намерены женить его. Эту 
отвратительную мысль делало еще более отвратительной его уважение к браку. Брак 
для Суизина был делом благопристойным и высоконравственным, и он боялся всяких 
liasons [35] , в них было что-то грубое, примитивное». «Он сел на постели и, 
обхватив голову руками, попытался представить себе, что мог означать для него 
этот брак. Во-первых, это была нелепость, во-вторых, тоже нелепость и, 
в-третьих, опять-таки нелепость. Она будет есть курицу руками...»
 Вопрос ясен: он может овладеть этим прекрасным видением, сделать его своим и 
вместе с ним изменить тоскливое течение своей жизни, а быть может, и вообще 
бежать от ее привычного уклада. Однако он решает ничего не менять. Когда он 
умирает, к нему является призрак Рози, упрекающий его в трусости.
 ««Я помогу тебе», – сказала она.
 «Где ты? – задыхаясь, спросил Суизин. – Что случилось? Я потерялся».
 ...И вдруг Суизин пробормотал вслух сквозь сон: «Я что-то пропустил».
 И вновь чьи-то пальцы потрогали его лоб, вновь глаза Рози смотрели на него со 
стены. «Что это? – спросил он. – Можно мне выбраться отсюда и уйти с тобой? Я 
задыхаюсь». «Что это? – подумал он, – что я потерял?» И он начал медленно