он сына Одина
смерти предаст.
Больше ни слова

ты не услышишь»
[48]
.



По возвращении в Асгард Один передал ответ вельвы богам, и тогда Фригг, мать 
Бальдра, взяла клятву со всех живых существ и со всех вещей — «с огня и воды, 
железа и разных металлов, камней, земли, деревьев, болезней, зверей, птиц, яда 
и змей», как добавляет «Младшая Эдда», — что они не повредят Бальдру. Когда же 
Бальдр заступничеством матери сделался неуязвимым, боги стали развлекаться тем, 
что стреляли в Бальдра, бросали в него камнями и рубили мечами, а он оставался 
цел и невредим.
Переменить положение дел смог, разумеется, Локи, этот «бог конца» (по аналогии 
с Оди- ном, «богом начала»). Он хитростью выведал у Фригг, что та не взяла 
клятву не вредить Баль- дру с омелы, растущей к западу от Вальхаллы; растение 
показалось богине слишком молодым, чтобы брать с него клятву. Локи поспешил 
найти побег, вырвал его и принес на поле, где асы по-прежнему забавлялись, 
пытаясь поразить Бальдра.



Артур Рэкхем. Хегни и Брюнхильд (ок. 1900 г.).

Воспользовавшись слепотой Хеда, он подсунул тому побег омелы и уговорил метнуть 
в брата. Хед послушался совета — и Бальдр мгновенно пал бездыханным. Так, по 
выражению «Младшей Эдды», «свершилось величайшее несчастье для богов и людей».

Исследователи видели в Бальдре и солярного бога, сражающегося с тьмой и 
поглощенного ею, и королевскую жертву (в духе теории Дж. Фрэзера
[49]
о ритуальном убийстве царя-жреца), и миф о появлении в мире смерти в результате 
первого жертвоприношения (однако смерти Бальдра, как мы помним, предшествовала 
в этом смысле гибель Имира). Также подчеркивалась тесная связь мифа о смерти 
Бальдра с ближневосточным мифом об умирающем и воскресающем боге растительности.


К числу таких богов принадлежали шумерский Думузи, он же Таммуз, фригийский 
Аттис, финикийский Адонис, греческий Дионис-Загрей, «пришедший» в Грецию из 
Фракии. Несомненные следы культа умирающего и воскресающего бога, с гибелью 
которого умирает и природа, а по весне, с воскрешением божества, оживает вновь,
 — несомненные следы этого культа обнаруживаются и в христианской мифологии.
В скандинавском мифе не говорится о «помрачении природы» вслед за смертью 
Бальдра, однако «великая печаль», охватившая асов, возможно, является вариантом 
метафорического описания зимы. В строфе из «Прорицания вельвы» можно усмотреть 
намек на воскрешение природы после возвращения Бальдра из Хель:


…не пахан,
не сеян
хлеб уродится,
Бальдр воротится,
Хед воротится —
в жилище
Высокого жить
будут вместе.



Е.М. Мелетинский подчеркивает, что «нельзя полностью исключить связи мифа о 
Бальдре с культами плодородия и древневосточными мифами, а тем более 
христианских влияний. Однако. Бальдр несомненно относится к мифологии Одина 
(шаманической. —
Ред.
). В своей основе миф о Бальдре скорее всего представляет собой миф о первой 
смерти, осложненный мотивами воинских инициаций.»

Выше уже упоминалось, что самой первой смертью в скандинавском мифологическом 
мироздании была гибель инеистого великана Имира, из расчлененного тела которого 
боги создали мир. Правда, Имир не был богом — ведь он принадлежал к племени 
хримтурсов. С гибелью Бальдра смерть пришла в пространство богов и людей, 
вероятно, именно поэтому его гибель и стала «величайшим несчастьем».

Опечаленные гибелью светлого бога, асы приготовили погребальную ладью, на 
которую возложили тело Бальдра, его коня, золотое кольцо Одина Драупнир — и 
тело жены Бальдра, Нанны, сердце которой разорвалось от горя. Согласно