альвам), подняли в небо светила и установили ход времени. Как говорится в 
«Младшей Эдде», «они дали место всякой искорке: одни укрепили на небе, другие 
же пустили летать в поднебесье, но и этим назначили свое место и уготовили путь.
 И говорят в старинных преданиях, что с той поры и ведется счет дням и годам».
Следующим деянием богов было оживление первых людей. На сей раз Одину помогали 
Локи (Лодур) и Хенир, вместе с которыми Отец богов странствовал по свету 
(впрочем, в «Младшей Эдде» утверждается, что и это деяние Один совершил вместе 
с Вили и Ве). В «Старшей Эдде» оживление людей описано так:


Как-то раз вышли
три аса к морю,
благие, могучие
шагали по свету,
нашли на отмели
двух неживущих,
Аска и Эмблу,
Судьбы не обретших, —


Души не имели,
ума не имели,
ни крови движенья,
ни цвета живого:
душу дал Один,
разум дал Хенир,
кровь же
дал Лодур

и цвет живого…
[35]



В этом мифе присутствует один из наиболее распространенных мифологических 
мотивов — «доделывание» незавершенных существ, в данном случае — древесных 
прообразов. В известной степени можно сказать, что уже здесь, фактически на 
заре творения, Один приобретает, в дополнение к божественным, функции 
культурного героя. Что касается «древесности» первых людей, можно предположить 
неявную связь между ними и мировым древом ясенем Иггдрасиль; по крайней мере, 
Аска вполне возможно толковать как побег или ветку мирового древа. Любопытно, 
что душу (которая, собственно, и делает человека человеком) дает первым людям 
Один, также связанный с мировым древом.




Один, Тор и Фрейр. Гобелен (XII в.).
Один держит в руках топор и копье, в руках у Тора молот Мьелльнир, Фрейр держит 
колос. Стилизованное дерево слева от Одина — ясень Иггдрасиль.


Вообще, Один — центральный персонаж скандинавской мифологии, ее «движущая сила»,
 ее «стержень»: никакое мифологическое событие не обходится без его явного или 
опосредованного участия. Он — Отец богов и одновременно Всеотец, беспрестанно 
вмешивающийся в дела божеств и людей; порой создается впечатление, что он 
предпринимает те или иные действия лишь ради того, чтобы не заскучать самому и 
не дать заскучать другим. Так, именно по наущению Одина Локи крадет у Фрейи 
чудесное ожерелье Брисингамен, за которое потом Локи пришлось сражаться с 
Хеймдаллем у камня Сингастейн, причем оба бога приняли обличья тюленей. Именно 
Один начал войну между асами и ванами, бросив в ванов свое магическое копье 
Гунгнир, обладавшее свойством возвращаться к владельцу после броска, как 
бумеранг, и не знавшее промаха. Именно Один затевает распрю конунгов Хедина и 
Хегни, в результате которой гибнет дружина Хьяднингов (вариант эйнхериев); 
валькирия Хильд, из-за которой и вспыхнула распря, своим колдовством пробуждает 
мертвецов, и на следующую ночь они вновь вступают в бой, которому суждено 
длиться вечно. Наконец, именно Один ведет Сигурда — героя скандинавского 
героического эпоса — к его трагической судьбе.
Один многолик и носит множество имен. Чаще всего его описывают как высокого 
старика в широкополой шляпе, закрывающей лицо, и в просторном синем плаще; 
впрочем, он с такой легкостью меняет облик, что его, как свидетельствует 
эддическая «Песнь о Харбарде», не способен узнать даже его собственный сын Тор. 
Как правило, Одина опознают по той самой широкополой шляпе — или по чудесному 
восьминогому коню Слейпниру, или же по сопровождающим верховного бога воронам и 
волкам. Имена воронов — Хугин и Мунин, то есть «Думающий» и «Помнящий», а имена 
волков — Гери и Фреки, то бишь «Жадный» и «Прожорливый». Что же до имен самого 
Одина, их перечень содержится в «Речах Гримнира»:


Вот лик свой