<…> а когда открыли кафтан, то ничего уже не увидели и отступились от 
дальнейшей  раскопки.  Мотив  чудского  заговоренного  клада  также 
отражает  народное  восприятие  чуди  как  людей,  наделенных 
мифологическими  характеристиками,  в  частности  способностью  к 
магическим  действиям,  владению  магическим  словом.  Подчас  в 
преданиях  присутствует  представление  о  чуди  как  народе,  память  о 
котором  священна,  и  оскорбление  ее  может  привести  к  мести 
исчезнувшего племени даже с того света: 
На  Кингострове  были  уничтожены  остатки  разбитой  чуди, 
спасшейся на  этот  остров.  Тут и  легла  вся  чудь. Этот  остров  считается 
священным:  он  порос  лесом,  и  рубить  этот  лес  считалось  греховным  и 
опасным, так как если сама убитая чудь и не вступится непосредственно за  свои  
права,  то  она  впоследствии  так  или  иначе  должна  была 
отомстить оскорбившему ее святыню. Вместе с тем известны и предания, 
указывающие  на  скрытное,  невидимое  пребывание  чуди  до  сих  пор. 
Выше  приведен  текст  о  чудском  племени,  которое  по  приходе  русских 
скрылось «на  Новую  Землю,  где  живет  и  до  сих  пор,  скрываясь 
поспешно,  когда  увидит  человека  крещеного».  Способность  к 
невидимому присутствию — тоже признак мифологических существ. 
На  Русском  Севере  широко  распространены  также  предания  о 
«панах». Представления  о  панах  и  чуди  во многом  близки,  оба  образа 
выступают  в  текстах  как  многозначные.  Паны  могут  изображаться  как 
мифические  существа,  предки-родоначальники,  первопоселенцы,  а 
также  как  разбойники,  помещики,  внешние  враги.  Зачастую  на  ранний 
образ  панов-первопоселенцев,  ведущих  оседлый  образ  жизни, 
наслаивается  позднейший  образ  панов —  польско-литовских 
захватчиков  эпохи  Смутного  времени —  начала XVII  века.  В 
первоначальном  образе  панов  отразились  архаизированные 
представления  славянских  переселенцев  о  коренных  жителях  во 
времена  освоения  Русского  Севера.  Так  же  как  и  чуди,  панам 
приписывали  издавна  заброшенные  поля  в  лесу,  уже  поросшие 
деревьями,  но  сохраняющие  следы  вспашки.  В  народном  сознании  они 
воспринимались  как  люди,  жившие  до  настоящих  поколений  и 
оставившие  загадочные  предметы  материальной  культуры:  остатки 
города, могильники и т. п. В описаниях курганов, могил, которые народ 
называет «панскими»,  прослеживается  представление  о  панах  как 
предках.  В  некоторых  севернорусских  селениях  вплоть  до XIX  века 
панов  воспринимали  как  умерших  предков,  а  в  четверг  на  Троицкой 
неделе,  который  здесь  называли «Киселев  день»,  ежегодно  совершали 
обычай поминовения панов-предков всей общиной. 
В  образе  панов  можно  различить  признаки  предков-
родоначальников, основателей селений: 
Паны <…> в Паньском жили, говорят. А паны, паны, как-то панами 
называли.  Паньско-то  и  прозвано,  урочище-то  паньским  из-за  того  и 
зовут Иной раз они изображаются в виде мифических персонажей, образ которых 
может сливаться с природными объектами и наделяться особой 
силой даже после смерти: 
На  месте  сосны (у  деревни  Ананьево)  была  похоронена  панская 
сестра,  и  из  косы  ее  выросла  эта  сосна;  пробовали  ее  рубить,  да  не 
смогли. Под этой сосной устраиваются гулянки на Петров день. 
Нередко  образ  панов,  на  который  наслоились  поздние 
исторические  представления,  сохраняет  такие  мифологические 
характеристики,  как  способность  к  перевоплощению,  колдовству, 
магическим действиям. 
Паны,  которых  как  разбойников  преследовали  местные  жители, 
стали  награбленное  добро  в  землю  зарывать  в  большой  кадке  и 
зарывали неспроста, а с приговором, чтоб не досталось никому. Атаман 
их  ударился  о  землю,  обернулся  вороном  и  улетел,  а  разбойников  тут 
захватили  и  покоренили.  С  тех-то  пор  лежит  на  Марьине  клад.  Много 
народу пытались его добыть, и я бывало хаживал, да нет — не дается: 
наговор такой! <…> Копали, копали запустят щуп — слышно, как будто 
в  дерево  ударяется  и  близко,  покопают  еще —  все  столь  же  глубоко, 
потому: клад в землю уходит. Помучились — да так и отступились. 
Мотив  не  дающегося  в  руки  клада —  один  из  наиболее  часто 
встречающихся  в  преданиях  о  панах.  Клады  панов  изображаются  как 
необычные,  подчас  мифические.  Как  правило,  они  закладываются  с 
особым  заговором  в «священном» месте —  под  камнем,  горой,  водой  и 
т. п.,  то  есть  в  типичных  местах  языческого  поклонения.  Сокровища 
показываются  ночью  в  виде  огня,  могут  принимать  вид  животных  или 
неодушевленных  предметов.  Попытка  овладеть  такими  кладами  таит  в 
себе большую опасность: 
Рассказывают,  что  клад  этот  являлся  в  виде  досок,  собак  и 
мертвецов <…>  Один  крестьянин,  проходя  по  полю,  увидел  у  дерева 
покойника  и,  догадавшись,  что  это  неспроста,  зааминил  его.  Покойник 
рассыпался кладом, а мужик, собрав часть его, принес домой, но через 
три  года  умер.  Смерть  его,  по  суеверному  поверью  не  рассказывать 
никому  о  подобных  находках,  приписана  тому,  что  он  будто  бы 
рассказал о кладе. <…> Об этом же кладе рассказывают еще так: будто бы соседи 
замечали иногда на сосне, под которой он скрыт, множество 
горящих свечей, которые исчезали, если кто осмеливался приблизиться