В следующем, XI, столетии об амазонках в Средней Европе сообщает Адам 
Бременский: «Говорят, что вблизи от этих берегов Балтийского моря находятся 
амазонки... говорят также, что они становятся беременными от проезжих купцов и 
от тех, которые находятся у них в плену... И когда дело доходит до родов, то 
мужского пола рождаются песьеголовые, а женского — прекраснейшие женщины... 
Песьеголовые — те, которые имеют голову на груди. В Руссии их часто берут в 
плен, и они лают cловами». Историческая ценность данного отрывка, как видно, 
весьма относительна. Очевидно, что основным источником для Адама Бременского 
послужили северные саги о «Стране женщин», по соседству с которыми обитали 
псоглавцы-хундинги, издававшие лай вместо человеческой речи. Хундинги — 
«коренные» обитатели северных мифов (причем не только скандинавских — эстонский 
«Ка-левипоег» упоминает народ «людей-псов», издающий лай вместо речи), их 
эпоним упоминается в саге о Волсунгах, и подобное существо изображено на 
знаменитом шлеме из Саттон-Ху. Нет особых причин видеть в них некое античное 
влияние. То же верно и для «Страны женщин». Гораздо убедительней соображение, 
объясняющее ее возникновение в сагах народной этимологией слова Квеннланд — 
страна финнов. Но и оно не бесспорно. В любом случае следует отметить, что 
землю амазонок опять-таки располагают по соседству с «Руссией». Это триединство 
(русы — амазонки — люди-псы) встречается в еще одном источнике, который мы 
рассмотрим ниже.

Пока же обратимся к следующему по времени источнику, сообщающему нам о 
среднеевропейских амазонках. Это Козьма Пражский. Он говорит, что при 
правительнице Либуше на месте пражского Вышеграда существовала крепость 
девушек-воительниц — Девин. Рядом же с ней возвели свою крепость чешские юноши. 
Как видим, это соответствует картине, нарисованной ат-Тортуши и аль-Идриси. 
Любопытно то, что Козьма относит амазонок к истории своего собственного народа 
в отличие от предыдущих авторов.

Вообще, существует целый ряд свидетельств о женщинах — правителях и воинах — у 
славян Средней Европы. У тех же чехов это Либуше с двумя сестрами, дочери 
Кро-ка. У поляков — Ванда, дочь Крака. Нидерле передает сообщение Титмара о 
славянской княгине «из Северной Венгрии... которая провела жизнь на коне с 
кубком в руке и умела пить не хуже мужчин». Наконец, согласно Саксону 
Грамматику, три девы-воительницы, Висна (Весна?), Хете (Хоть?) и Вебьорг (?) 
руководили войском славян в битве при Бравалле. На юго-восточном берегу Балтики 
найдены несколько погребений женщин с конями и оружием. Одно похожее найдено в 
Швеции — и конечно, норманнисты немедленно признали могилы воительниц 
южно-восточной Балтики скандинавскими. Последние три сообщения уже относятся к 
истории, а не к эпосу.

Поляницы русских былин, безусловно, принадлежат к этому кругу. Большинство 
женщин-богатырок (жены Дуная, Добрыни, Ставра) происходят из Ляховецкой земли. 
Дочь Муромца — из Тальянской, безусловно, не славянской, но и отнюдь не 
восточной. Вполне можно предположить, что сожительница Муромца была уроженкой 
одной из славянских земель, такой же чужеземкой в «Тальянской земле», как и сам 
Илья — подобные обстоятельства, очевидно, сближают.

Некоторая неясность со Златыгоркой-Латыгоркой Северъянишной. Чисто славянское 
имя-отчество в эпосе не всегда обозначают славянство персонажа. Вспомним 
Наполеона, превратившегося в Неопалена и в Опалена. Вспомним Кудреванище и 
Грубиянище былин. Однако в сочетании с неизменным сообщением о ее 
местожительстве «у синего моря у студеного, у белого камушка у латыря» эти 
данные позволяют и в ней видеть уроженку Средней Европы, но отнюдь не степных 
земель.

Завершить же рассмотрение темы среднеевропейских амазонок хотелось бы, приведя 
самый древний из повествующих о них источников. Это, безусловно, сирийский 
автор VI века Захария Ритор. Он говорит об амазонках, которые «живут сами по 
себе и воюют с оружием и на конях. Мужчин среди них не находится, но если 
желают прижить, то они отправляются мирно к народам по соседству с их землей и 
общаются с ними около месяца, и отправляются в свою землю». Соседями же их 
являются «люди-псы» (!)
[7], неясные «амазараты» и некий «народ hrws», то есть «рус», «мужчины с 
огромными конечностями, у которых нет оружия».

Попытка Петрухина объяснить появление «народа рус» в данном контексте влиянием 
библейских преданий об апокалиптическом «народе Рос» достаточно натянута, на 
что мне уже доводилось указывать. Но и попытка Б.А. Рыбакова привязать это 
известие к региону Среднего Поднепровья в равной степени неубедительна. Дело в 
том, что амазонки и их соседи находятся «на север и запад» от «тринадцати 
народов» Великой степи, среди которых упоминаются и авары, в то время уже 
занявшие Пан-нонию. Следовательно, речь идет не о Поднепровье, а опять-таки о 
Средней Европе. Там же мы находим подобие триединству амазонок, русов и 
людей-псов, которое встречаем у Адама Бременского и в сагах (Квенналанд, 
Хундингаланд, Рюсаланд). Столь насторожившее Петрухина сообщение об отсутствии 
оружия у русов действительно не соответствует тому, что мы знаем о 
воинственности славян и в особенности русов. В той же мере это неестественно 
для описания апокалиптического «народа Рос» или «героев мифических времен», к