Счастлива тем, что бессмертных детей родила, что и внуки
   Все – небожители, все обитают в высях эфирных.
   Взоры теперь сюда обрати и на этот взгляни ты
   Род и на римлян твоих. Вот Цезарь и Юла потомки:
   790 Им суждено вознестись к средоточью великого неба.
   Вот он, тот муж, о котором тебе возвещали так часто:
   Август Цезарь, отцом божественным вскормленный,[705] снова
   Век вернет золотой на Латинские пашни, где древле
   Сам Сатурн был царем, и пределы державы продвинет,
   795 Индов край покорив и страну гарамантов, в те земли,
   Где не увидишь светил, меж которыми движется солнце,[706]
   Где небодержец Атлант вращает свод многозвездный.
   Ныне уже прорицанья богов о нем возвещают,
   Край Меотийских болот и Каспийские царства пугая,
   800 Трепетным страхом смутив семиструйные нильские устья.
   Столько стран не прошел ни Алкид в скитаниях долгих,
   Хоть и сразил медноногую лань и стрелами Лерну
   Он устрашил и покой возвратил лесам Эриманфа,
   Ни виноградной уздой подъяремных смиряющий тигров
   805 Либер[707], что мчится в своей колеснице с подоблачной Нисы.
   Что ж не решаемся мы деяньями славу умножить?
   Нам уж не страх ли осесть на земле Авзонийской мешает?
   Кто это там, вдалеке, ветвями оливы увенчан,
   Держит святыни в руках? Седины его узнаю я!
   810 Римлян царь, укрепит он законами первыми город;
   Бедной рожденный землей, из ничтожных он явится Курий,
   Чтобы принять великую власть.[708] Ее передаст он
   Туллу[709], что мирный досуг мужей ленивых нарушит,
   Двинув снова в поход от триумфов отвыкшее войско.
   815 Анк на смену ему воцарится, спеси не чуждый:[710]
   Слишком уж он и сейчас дорожит любовью народа.
   Хочешь Тарквиниев[711] ты увидать и гордую душу
   Мстителя Брута[712] узреть, вернувшего фасции Риму?
   Власти консульской знак – секиры грозные – первым
   820 Брут получит и сам сыновей, мятеж затевавших,
   На смерть осудит отец во имя прекрасной свободы;
   Что бы потомки о нем ни сказали, – он будет несчастен,
   Но к отчизне любовь и жажда безмерная славы
   Все превозмогут. Взгляни: вдалеке там Деции, Друзы,[713]
   825 С грозной секирой Торкват и Камилл, что орлов возвратит нам.[714]
   Видишь – там две души одинаковым блещут оружьем?
   Ныне, объятые тьмой, меж собой они в добром согласье,
   Но ведь какою войной друг на друга пойдут,[715] если света
   Жизни достигнут! Увы, как много крови прольется
   830 В дни, когда тесть от Монековых скал с Альпийского вала[716]
   Спустится, зять же его с оружьем встретит восточным![717]
   Дети! Нельзя, чтобы к войнам таким ваши души привыкли!
   Грозною мощью своей не терзайте тело отчизны!
   Ты, потомок богов, ты первый о милости вспомни,
   835 Кровь моя, меч опусти!..
   Этот, Коринф покорив,[718] поведет колесницу в триумфе
   На Капитолий крутой, над ахейцами славен победой.
   Тот повергнет во прах Агамемнона крепость – Микены,
   Аргос возьмет, разобьет Эакида, Ахиллова внука,[719]
   840 Мстя за поруганный храм Минервы,[720] за предков троянских.
   Косс и великий Катон,[721] ужель о вас умолчу я?
   Гракхов не вспомню ли род? Сципионов, как молния грозных,
   Призванных гибель нести Карфагену?[722] Серрана, что ниву
   Сам засевал? Иль Фабриция, кто, довольствуясь малым,
   845 Был столь могуч?[723] О Фабии, вас назову и усталый…
   Максим, и ты здесь, кто нам промедленьями спас государство![724]
   Смогут другие создать изваянья живые из бронзы,
   Или обличье мужей повторить во мраморе лучше,
   Тяжбы лучше вести и движенья неба искусней
   850 Вычислят иль назовут восходящие звезды, – не спорю:
   Римлянин! Ты научись народами править державно —
   В этом искусство твое! – налагать условия мира,
   Милость покорным являть и смирять войною надменных!"
 
   Так Анхиз говорил изумленным спутникам; после
   855 Он добавил: "Взгляни, вот Марцелл[725], отягченный добычей;
   Ростом он всех превзошел, победитель во многих сраженьях,
   Тот, кто Рим укрепит, поколебленный тяжкою смутой,
   Кто, воюя в седле, разгромит пунийцев и галлов, —
   Третий доспех,[726] добытый в бою, посвятит он Квирину".
   860 Молвил на это Эней, увидев рядом с Марцеллом
   Юношу дивной красы[727] в доспехах блестящих, который
   Шел с невеселым лицом, глаза потупивши в землю:
   "Кто, скажи мне, отец, там идет с прославленным мужем?
   Сын ли его иль один из бессчетных потомков героя?