С братом Ремом Квирин, седая Верность и Веста[401]
   Людям законы дадут; войны проклятые двери[402]
   Прочно железо замкнет; внутри нечестивая ярость,
   295 Связана сотней узлов, восседая на груде оружья,
   Станет страшно роптать, свирепая, с пастью кровавой".
 
   Так он сказал и с небес посылает рожденного Майей,[403]
   Чтоб Карфагена земля и новая крепость для тевкров
   Дверь отворила свою, чтоб Дидона перед гостями,
   300 Воле судеб вопреки, ненароком границ не закрыла.
   Мчится, плывя на крылах, по воздуху в Ливию вестник,
   Там исполняет приказ: по веленью бога пунийцы
   Тотчас жестокость свою позабыли; первой царица,
   Сердцем к миру склонясь, дружелюбьем исполнилась к тевкрам.
 
   305 Благочестивый Эней, от забот и дум не сомкнувший
   Глаз во всю ночь, поутру, лишь забрезжил рассвет благодатный,
   Все решил разузнать: куда их забросило ветром,
   Кто владеет страной (невозделано было прибрежье) —
   Люди иль звери одни, – и спутникам тотчас поведать.
   310 Флот под сводом лесов укрыв в углубленье скалистом,
   Там, где деревья вокруг нависают пугающей тенью,
   В путь пустился Эней, с собою взяв лишь Ахата;
   Шел он, зажавши в руке две пики с жалом железным.
   Мать явилась ему навстречу средь леса густого,
   315 Девы обличье приняв, надев оружие девы —
   Или спартанки, иль той Гарпалики[404] фракийской, что мчится
   Вскачь, загоняя коней, настигая крылатого Эвра.
   Легкий лук за плечо на охотничий лад переброшен,
   Отданы кудри во власть ветеркам, свободное платье
   320 Собрано в узел, открыв до колен обнаженные ноги.
   Первой молвит она: "Эй, юноши, мне вы скажите,
   Может быть, видели вы сестер моих? Здесь они бродят,
   Каждая носит колчан и одета шкурой пятнистой
   Рыси; гонят они кабана свирепого с криком".
 
   325 Так Венере в ответ сказал рожденный Венерой:
   "Нет, я здесь не видал и не слышал сестер твоих, дева, —
   Как мне тебя называть? Ты лицом не похожа на смертных,
   Голос не так звучит, как у нас. Ты, верно, богиня, —
   Или Феба сестра, иль с нимфами крови единой.
   330 Счастлива будь, кто б ты ни была! Облегчи нам заботу:
   Где мы, под небом каким, на берег края какого
   Нас занесло, ты открой. Ни людей, ни места не зная,
   Здесь мы блуждаем, куда нас прибило волнами и ветром.
   Мы ж пред твоим алтарем обильные жертвы заколем".
 
   335 Им отвечает она: "Я чести такой недостойна.
   Девушки тирские все колчаны носят такие,
   Ходят, ноги обвив ремнем пурпурных котурнов.
   Царство пунийцев ты зришь, Агеноров[405] город тирийский;
   Прежде подвластен был край ливийцам, в бою необорным,
   340 Ныне правит страной Дидона, от брата из Тира
   В этот бежавшая край. Велика обида, и так же
   Повесть о ней велика: лишь о главном вам расскажу я.
   Был ей мужем Сихей, богатейший среди финикийцев.
   Крепко любила его жена, впервые вступивши
   345 В брак, ибо отдал отец непорочной злосчастную замуж.
   Царствовал в Тире тогда Дидоны брат вероломный
   Пигмалион, в преступных делах превзошедший всех смертных.
   Распря меж них началась, и он, нечестивый, Сихея
   Тайно пред алтарем сразил коварным железом,
   350 Чувства сестры он презрел, ослеплен лишь золота жаждой.
   Долго злодейство свое от вдовы тосковавшей скрывал он,
   Тщетной надеждой хитро сестру влюбленную тешил.
   Но однажды во сне явился ей призрак супруга
   Непогребенного. Лик, на диво бледный, подъемля,
   355 Грудь пред ней обнажив пронзенную, все ей открыл он
   Про оскверненный алтарь, про убийство, скрытое в доме.
   Призрак ее убедил скорей покинуть отчизну
   И, чтобы бегству помочь, старинный клад указал ей —
   Золото и серебро, в потайном зарытые месте.
   360 Мужу послушна, жена для побега спутников ищет, —
   Все, в ком страх был силен или ненависть злая к тирану,
   Сходятся к ней. Захватив корабли, что готовы к отплытью
   Были, золотом их нагружают. Увозят скупого
   Пигмалиона казну. Возглавляет женщина бегство.
   365 В эти приплыли места, где теперь ты могучие видишь
   Стены, где ныне встает Карфагена новая крепость.
   Здесь купили клочок земли, сколько можно одною