310 Все открылись теперь. Побежденный силой Вулкана,
   Дом Деифоба упал; горит жилище соседа
   Укалегона, и блеск отражают Сигейские воды.[455]
   Клики труб и воинов крик раздаются повсюду.
   Я вне себя хватаюсь за меч, хоть пользы в нем мало.
   315 Жаждем соратников мы найти, сплотившись отрядом,
   Крепость занять. И ярость и гнев опрокинули разум:
   Кажется нам, что достойней всего – с оружьем погибнуть.
 
   Тут появляется Панф, ускользнувший от копий ахейских,
   Панф Офриад, что жрецом был в храме Феба высоком:
   320 Маленький внук на руках, и святыни богов побежденных
   В бегстве с собой он влечет, к моему поспешая порогу.
   «Где страшнее беда, о Панф? Где найти нам твердыню?»
   Только промолвил я так, со стоном он мне ответил:
   "День последний пришел, неминуемый срок наступает
   325 Царству дарданскому! Был Илион, троянцы и слава
   Громкая тевкров была, – но все жестокий Юпитер
   Отдал врагам; у греков в руках пылающий город!
   В крепости конь одного за другим выпускает аргивян,
   И победитель Синон, ликуя, полнит пожаром
   330 Трою. Данайцы – одни к отворенным воротам подходят, —
   Столько же некогда к нам из Микен великих явилось;
   Выставив копья, заняв теснины улиц, другие
   Строем стоят с обнаженным мечом, сверкая клинками, —
   Каждый готов убивать. У ворот лишь первые стражи,
   335 В бой вслепую вступив, противятся натиску тщетно".
   Речи Панфа такой повинуясь и воле бессмертных,
   Мчусь я в бой и в огонь, куда призывает богиня
   Мрачная мщенья, и шум, и до неба подъятые вопли.
   Встретив меня при свете луны, Рифей и отважный
   340 В битвах Эпит, Гипанид и Димант ко мне примыкают,
   Чтобы со мной заодно сражаться; с ними подходит
   Сын Мигдона Кореб: на этих днях лишь явился
   Юноша к нам, полюбив безрассудной любовью Кассандру.
   Прибыл на помощь как зять к Приаму он и к фригийцам
   345 И наставленьям внимать невесты своей исступленной
   Не пожелал.
   Видя, что все собрались затем, чтоб сражаться без страха,
   К ним обратился я так[456]: "О юноши, тщетно пылают
   Храбростью ваши сердца! Вы готовы идти, не колеблясь,
   350 С тем, кто решился на все, – но исход вам известен заране!
   Все отсюда ушли, алтари и храмы покинув,
   Боги,[457] чьей волей всегда держава наша стояла.
   Что же! Погибнем в бою, но горящему граду поможем!
   Для побежденных спасенье одно – о спасенье не думать!"
   355 Яростью я их зажег. И вот, точно хищные волки
   В черном тумане, когда ненасытной голод утробы
   Стаю вслепую ведет, а щенки с пересохшею глоткой
   Ждут по логовам их, – мы средь вражеских копий навстречу
   Гибели верной бредем по срединным улицам Трои,
   360 Сумрачной тенью своей нас черная ночь осеняет.
   Кто о кровавой резне той ночи страшной расскажет?
   Хватит ли смертному слез, чтобы наши страданья оплакать?
   Древний рушится град, царивший долгие годы.
   Всюду – вдоль улиц, в домах, у дверей заповедных святилищ —
   365 Груды тел неподвижных лежат, во прахе простертых.
   Пеню кровавую тут не одни лишь платят троянцы:
   Даже в сердца побежденных порой возвращается храбрость,
   И победитель тогда данаец падает наземь.
   Всюду ужас, и скорбь, и смерть многоликая всюду.
 
   370 Первый данаец, что нам повстречался, толпой окруженный,
   Был Андрогей. За соратников нас в неведенье принял
   Он и с речью такой приветливо к нам обратился:
   "Эй, торопитесь, друзья! Как можно медлить так долго
   В праздности? Грабят без вас и разносят Пергам подожженный!
   375 Вы же только теперь с кораблей высоких идете!"
   Молвил – и понял он вдруг, не услышав ясных ответов
   Ни от кого, что в гуще врагов оказался нежданно.
   Тотчас же с криком назад Андрогей изумленный отпрянул, —
   Так же, случайно ступив, в колючем терновнике путник
   380 Вдруг потревожит змею – и с трепетом прочь он стремится,
   Видя, что гад поднялся и свирепо раздул свою шею.
   Так отступил Андрогей, когда нас узнал, устрашенный.
   Сомкнутым строем на них мы со всех сторон нападаем,
   385 Видим: сопутствует нам Фортуна в первом сраженье.
   Духом воспрянул Кореб, мимолетным ободрен успехом,
   Молвит: "Друзья, если нам указала Фортуна к спасенью
   Путь, где она благосклонна была, – последовать должно