895 В битве за город родной погибнуть каждая жаждет.
 
   Турна в лесу между тем настигли горькие вести;
   Акка их принесла, царя в смятенье повергнув:
   Нет уж Камиллы в живых: и войско вольсков разбито,
   Враг наступает, и Марс ему сопутствует в битве,
   900 Поле у тевкров в руках, и страх до стен докатился.
   В ярости Турн (такова громовержца суровая воля)
   Сходит, безумец, с холмов, покидает лесную засаду.
   Только лишь он отступил и достиг открытой равнины,
   Как родитель Эней, миновав без помехи ущелье,
   905 Горный хребет одолел и отряды из лесу вывел.
   Так с войсками они, поспешая оба к Лавренту,
   Шли друг другу вослед, разделенные малым пространством,
   В тот же миг, когда увидал Эней в отдаленье
   Строй италийских бойцов на полях, дымящихся пылью, —
   910 Турн по доспехам узнал владыку грозного тевкров,
   Ржанье коней услыхал и мерный топот пехоты.
   Тотчас сошлись бы они, чтобы в битве помериться силой,
   Если бы Феб утомленных коней в пучину Гибера
   Не погрузил, заалев, и мрак, окутавший небо,
   915 Лагерем стать не заставил врагов под самым Лаврентом.
КНИГА ДВЕНАДЦАТАЯ
   Видит Турн: изнемог, враждебным сломленный Марсом,
   Дух латинян, и все ожидают, что он обещанье
   Выполнит, все на него одного глядят с укоризной.
   Пуще гордость и гнев разгорелись в душе непреклонной:
   5 Словно как лев на ливийских полях, когда ловчим он ранен,
   Грозно готовится в бой, и на шее под гривой мохнатой
   Мышцы играют, и рык излетает из пасти кровавой,
   И бестрепетно зверь ломает дротик вонзенный, —
   Так же неистовый Турн накалялся безудержной злобой.
   10 В бурном волненье к царю он с такой обращается речью:
   "Дело уже не за Турном теперь, и у тевкров трусливых
   Повода нет отменять иль оттягивать то, что решили.
   С ним я сражусь. Готовьте обряд, договор заключайте!
   Либо своею рукой беглеца азиатского в Тартар
   15 Сам я пошлю, – пусть праздно сидят и смотрят лаврентцы,
   Как опровергну мечом я упреки, что все мне бросают, —
   Либо пусть он побежденной страной и невестой владеет".
 
   Турну Латин отвечал с преисполненным кротости сердцем:
   "Воин, великий душой! Насколько всех превосходишь
   20 Дерзкой доблестью ты, настолько мне подобает
   Все обдумать и все случайности взвесить с опаской.
   Есть у тебя города, что ты сам покорил, и владенья
   Давна-отца, и казны у Латина щедрого хватит.
   Есть и в Латинской земле, и в Лавренте другие невесты,
   25 Не из бесславных родов. Дозволь мне высказать прямо
   То, о чем говорить нелегко, и запомни навеки:
   Дочь отдавать никому из тех, кто сватался прежде,
   Права я не имел: так и боги и люди вещали.
   Но, побежден любовью к тебе и слезами Аматы,
   30 Помня о нашем родстве, разорвал я священные узы:
   Отнял у зятя жену, нечестивое поднял оружье.
   Видишь ты сам, какие с тех пор гнетут меня беды,
   Войны какие: ведь ты всех больше тягот выносишь.
   Враг – ты забыл? – нас дважды разбил, надежда латинян —
   35 Только на стены теперь. От нашей крови доныне
   В Тибре вода горяча, от костей поля побелели.
   Сколько же раз мне решенье менять? Какое безумье
   Дух мой мутит? Если с ними союз после гибели Турна
   Я готов заключить, почему, пока еще жив он,
   40 Мне войну не прервать? Что скажут все италийцы,
   Если на смерть – да не даст судьба словам моим сбыться!
   Я обреку жениха, который дочь мою сватал?
   Вспомни войны превратности все, над родителем сжалься
   Старым, который теперь грустит о сыне в далекой
   45 Ардее". Все ж не смирил Латин неистовство Турна, —
   Больше его распалил, усугубив недуг врачеваньем.
   Турн, едва только мог он слово вставить, ответил:
   "Если тебя обо мне заботы мучат, оставь их,
   Добрый отец, и дозволь выбирать между жизнью и славой.
   50 Я ведь тоже метать умею копья, и крепко
   Меч держать, и врагов железом до крови ранить.
   Будет богиня-мать далеко от сына и женской
   Тучей не скроет его, не подменит тенью бесплотной".
 
   Тут зарыдала, страшась исхода битвы, царица,
   55 Пылкого зятя обняв, обреченная смерти взмолилась: