|
190 Вкруг погребальных огней проскакали с горестным воплем.
Слезы обильной струей орошают доспехи и землю.
Крики мужей и клики труб взлетают к светилам.
Воины мечут в огонь доспехи убитых латинян,
Пышные шлемы, мечи, с раскаленной осью колеса,[932]
195 Конские сбруи; летят и дары знакомые в пламя:
Копья убитых друзей и щиты, несчастливые в битве.
В жертву Смерти быков приносят тут же без счета,
Кровью свиней и овец, что со всех похищены пастбищ,
Угли костров кропят. И глядят тирренцы и тевкры,
200 Как на кострах сгорают друзья по всему побережью,
И от обугленных тел отойти не смеют, доколе
Влажная ночь небосвод не украсила звездным убором.
Также в другой стороне у несчастных латинян не меньше
Ярких пылало костров. Зарывают многих убитых
205 Тут же на поле друзья; а других, собрав по равнине,
В ближние земли везут, в города возвращают родные.
Прочих же там, где лежали они беспорядочной грудой,
Всех италийцы сожгли без почета и счета, – повсюду
Пламенем частых костров озарилось просторное поле.
210 Третий рассвет прогнал с небосвода сумрак холодный.
Утром в глубокой золе авзониды собрали с печалью
Кости неведомо чьи и землей засыпали теплой.
Полнится скорбью меж тем Латина богатого город:
Стонут здесь горше всего, всего сильнее горюют.
215 Души любимых сестер,[933] молодые несчастные жены,
Матери павших бойцов и отцов лишенные дети, —
Все проклинают войну и злосчастную Турнову свадьбу,
Требуют все, чтобы тяжбу мечом решил в поединке
Тот, кто на власть над страной и на высшую честь притязает.
220 Ропщущим сил придает свидетельство гневного Дранка:
Турна Эней вызывает на бой, одного только Турна.
Но и за Турна речей раздается немало повсюду:
Служит защитой ему царицы великое имя,
Прежних признанье заслуг и слава подвигов громких.
225 В эту пору, в разгар смятенных споров, вернулись
От Диомеда послы, и великого города греков;
Грустный ответ они привезли: понапрасну потратив
Столько трудов, ничего не добились они, и бессильны
Ценные были дары. У других пусть латиняне ищут
230 Помощи в этой войне или мира просят у тевкров.
Сил от горя совсем у царя Латина не стало.
Рок Энея привел и боги с ним, – убеждают
В том небожителей гнев и могилы свежие павших.
Тотчас Латин у себя великий совет собирает,
235 Первых из граждан призвав приказом в дом свой высокий.
Быстро сошелся совет, и толпой по улицам полным
Хлынул народ ко дворцу. Старше всех и годами и властью,
Царь Латин посредине сидит с челом омраченным.
В самом начале послам, пришедшим от стен этолийских,
240 С чем воротились они, рассказать он велит по порядку,
Что отвечал Диомед. И когда воцарилось молчанье,
Венул начал рассказ, повинуясь царскому слову.
"Граждане! Видели мы Диомеда и лагерь аргосцев;
Долгий измерили путь и тяготы все одолели,
245 Жали мы руку, что в прах Илионское царство повергла.
Город, названный им Аргирипой в честь города предков,[934]
Он возводил на Япигской земле у подножья Гаргана[935].
После того, как ввели нас к царю и дали нам слово,
Мы дары поднесли и сказали, откуда и кто мы,
250 С кем воюем и что побудило нас в Арпы явиться.
Выслушав нас, Диомед в ответ нам сказал благосклонно:
"Вы, счастливый народ Сатурнова древнего царства,
Что за судьба не дает, авзонийцы, вам жить безмятежно,
Гонит вас затевать с врагом неведомым войны?
255 Всем, кто оружьем своим осквернил поля Илиона
(Я говорю не о тех, кто погиб, под стенами сражаясь,
Кто поглощен Симоента струей), несказанные казни
Рок за злодейство послал, по всему преследуя миру
Нас, кого и Приам пожалел бы. Знают об этом
260 Злая Минервы звезда, Кафарей и утесы Эвбеи.[936]
В разные страны судьба занесла возвращавшихся греков:
Бродит Атрид Менелай за Столбами Протея[937] в изгнанье,
Видел скиталец Улисс этнейских циклопов пещеры.
266 Сам властитель Микен,[938] предводитель могучих ахейцев,
Пал на пороге родном от руки жены нечестивой:
268 Прелюбодей[939] заманил победителя Азии в сети.
|
|