Я не пришел бы, когда б не назначил мне здесь поселиться
   Рок, и войну я веду не с народом: царь ваш нарушил
   Гостеприимства союз и доверился Турна оружью.
   115 Выйти на смерть одному справедливее было бы Турну:
   Если своею рукой войну окончить он хочет,
   Хочет тевкров изгнать, – пусть сразится со мной, чтобы выжил
   Тот, кому жизнь сохранит или бог, или сила десницы.
   Но поспешите к себе, чтоб огню сограждан несчастных
   120 Нынче предать". Промолвил Эней – и послы в изумленье
   Замерли, только в глаза друг другу молча глядели.
   Речью такой наконец ответил Дранк престарелый,
   Турна юного враг, обвинитель его постоянный:
   "О троянский герой, вознесен ты молвою, но выше
   125 Мощью в бою вознесен! Чему нам прежде дивиться,
   Что прославлять: справедливость твою или подвиг твой трудный?
   В город родной отнесем твое с благодарностью слово,
   Снова с Латином тебя, если путь укажет Фортуна,
   Мы примирим. Пусть рутул других союзников ищет!
   130 Стены с тобой возводить, возвещенные роком, и камни
   Трои для вас на плечах подносить нам будет отрадно".
   Так сказал он, и речь все одобрили криком согласным.
   В дважды шесть дней установлен был срок и, хранимые миром,
   Стали без страха бродить по нагорным лесам меж латинян
   135 Тевкры. Ясень звенит от ударов двуострой секиры,
   Воины валят стволы до звезд поднявшихся сосен,
   Клинья вгоняют в дубы и в смолистые кедры усердно,
   Бревна кленовые вниз на скрипучих свозят телегах.
 
   Той порою Молва, великого вестница горя,
   140 В дом Эвандра летит, наполняет город Эвандра,
   Та молва, что досель возвещала победы Палланта.
   Все к воротам спешат аркадцы; факел печальный
   Каждый несет, как обычай велит;[931] на дороге пылает
   Ряд бесконечных огней и поля вырывает из мрака.
   145 Скорбной фригийцы толпой приближались навстречу аркадцам;
   Соединились ряды, и, едва вошли они в город,
   Матери, их увидав, огласили улицы воплем.
   Силой нельзя никакой удержать Эвандра: выходит
   Он в середину, и лишь поставили наземь носилки,
   150 Старец упал и к Палланту приник, стеная и плача;
   Вырвался голос с трудом из горла, сжатого горем:
   "Нет, не это, Паллант, обещал ты отцу, уезжая!
   О, если б ты осторожнее был, когда вверился Марсу!
   Знал я, как сильно влечет к неизведанной славе отважных,
   155 Знал, как отрадно хвалу стяжать, сражаясь впервые!
   Битвы приблизились к нам – и вот он, горестный опыт,
   Вот награда твоя, вот обеты мои и молитвы, —
   Им ни один не внял из богов! О супруга святая,
   Счастье, что ты умерла, не дожив до этого горя.
   160 Я же, судьбу победив долголетьем, живу, переживший
   Сына отец. О, если бы сам я за войском союзным
   Тевкров пошел, чтоб в меня вонзились рутулов копья,
   Если б меня, не Палланта домой принесли бездыханным!
   Тевкры, я вас не виню, не каюсь в том, что пожатьем
   165 Рук мы скрепили союз: уготован был старости нашей
   Этот удел, и если Паллант преждевременной смерти
   Был обречен, то одно мне отрадно: пал он, сразивши
   Тысячи вольсков и вам пролагая в Лаций дорогу.
   С тем же твой прах схороню я почетом, с каким провожали
   170 Благочестивый Эней тебя, Паллант, и фригийцы,
   И тирренцев вожди, и все тирренское войско.
   Вижу: доспехи несут врагов, тобою убитых.
   Турн, тут стоял бы и ты – трофей, одетый оружьем,
   Если б тебе был равен Паллант и годами и силой.
   175 Но для чего не даю я троянцам вернуться в сраженье?
   Тевкры, ступайте к царю и слова мои передайте:
   Если постылую жизнь я влачу после смерти Палланта,
   То лишь затем, что долг за мечом твоим остается.
   Турна ты должен отцу и сыну. Платы лишь этой
   180 Жду от тебя и судьбы. Не ищу я радостей в жизни, —
   Сыну лишь в царство теней принести я хочу эту радость".
 
   Встала Аврора меж тем, и несчастным смертным явила
   Благостный свет, и с собой принесла труды и заботы.
   У побережья Тархон и родитель Эней разложили
   185 Утром костры и, блюдя старинный обычай, собрали
   Воинов павших тела. Запылало черное пламя,
   Дым непроглядной застлал пеленой высокое небо.
   Трижды вокруг горящих костров бойцы обежали
   В блещущих латах своих, и конные воины трижды