оказывается, не ограничивается одними проклятьями, он осмеливается еще грозить 
громовержцу. Он предрекает ему падение:

Пусть действует, пусть правит кратковременно
Как хочет. Будет он недолго царь богов...
Как гибели избегнуть, из богов никто
Сказать не может Зевсу. Только я один,
Я знаю, где спасенье. Так пускай царит,
В руке стрелою потрясая огненной...
Нет, не помогут молнии. В прах рухнет он
Крушением постыдным и чудовищным.

И вот Гермес должен выведать, что же именно может угрожать Зевсу, откуда 
ожидать опасность. Прометей лишь приоткрывает завесу: один из будущих сыновей 
Зевса окажется сильнее отца. Но от кого родится этот сын? Этого Прометей 
говорить не собирается. Зевс действительно попал в сложное положение: ему, 
пылкому и увлекающемуся, надо отказаться от женской любви? Разве это возможно? 
Необходимо во что бы то ни стало узнать, какой возлюбленной ему опасаться.
Гермес пускает в ход все уловки: льстит, уговаривает, угрожает, но титан 
остается непреклонным. Он презирает холуйство вестника богов и бросает ему в 
лицо:

Знай хорошо, что я б не променял
Своих скорбей на рабское служенье!

Беспомощный, скованный цепями пленник продолжает бороться. В этом его сила 
и его трагедия. Трагедия в том, что он заранее знал, что произойдете ним. И 
тогда, когда похищал огонь, и тогда, когда обучал людей ремеслу и искусству, он 

понимал: все это - вопреки Зевсу, намеревавшемуся уничтожить человечество. 
Прометей с гордостью вспоминает: он дал людям грамоту, познакомил их с науками, 

изобрел лекарства, научил строить корабли, добывать из земли металлы - словом, 
сделал их умнее и сильнее. А чтобы избавить их от страданий, он вселил в них 
надежду, отнятую Зевсом, и лишил дара предвидения. И Зевс, который когда-то 
воспользовался его поддержкой, придя к власти, по-своему отплатил своему 
бывшему 
союзнику.
Впрочем, что ж удивляться:

Ведь всем тиранам свойственна боязнь
Преступной недоверчивости к другу.

Трагично и то, что Прометей не может надеяться на помощь тех, ради кого он 
страдает. Ведь люди боятся верховного владыки. Многие из них, привыкнув к 
деспотизму, уже не способны возмущаться его жестокостями. Другие, трезвые и 
благоразумные, доказывают, что борьба и любая иная форма протеста обречены на 
неудачу. Третьи... Третьи вообще оправдывают произвол соображениями высшей, 
недоступной их пониманию необходимости. Как с горечью признавался Прометей, 
"будучи милосердным, к себе я не дождался жалости".
Наконец, трагедия титана в том, что он держит в собственных руках средство 
своего освобождения: ему достаточно смириться, назвать имя морской девы Фетиды 
(матери Ахилла) - и он будет свободным. Правда, тогда Прометей предаст 
человечество, изменит своей совести, самому себе. Но этот путь для него закрыт. 

И он идет навстречу своей судьбе - побежденный, которого боится победитель. 
"Самый благородный святой и мученик в философском календаре", как назвал его 
Маркс.
В глазах современников Эсхила Прометей был величественным героем. Таким он 
сохранился в памяти потомков на многие века. Не случайно к нему обращались 
писатели разных стран и эпох, видя в нем образец тираноборца и защитника людей. 

"Филантроп" - так охарактеризовал его Эсхил, придумавший это слово.
Но, возвеличивая бунтующего титана, трагедия одновременно наносила 
смертельный удар его врагам-олимпийцам и их владыке - Зевсу.
Это вовсе не значит, что великий драматург V века до нашей эры был 
убежденным атеистом. Эсхил верил в существование правящей над миром особой, 
высшей справедливости. Но если раньше ее связывали с конкретными богами, то 
теперь речь идет о том, что Правда не подвластна им. Мало того, что олимпийцы 
не 
дали ее людям, они и сами не следуют ей. Высшая Правда, истина, по Эсхилу, вне 
времени и пространства, она проникает всюду, она организует мироздание. И 
никакой верховный владыка - такой же человекоподобный бог, как и все остальные, 

не может быть единственным источником этой истины. И именно Зевс меньше чем 
кто-
либо имеет право претендовать на это. Ведь Зевс - тиран, человеконенавистник. 
Он 
коварен, жесток, мстителен. Он запятнал себя скандальными похождениями и 
любовными интригами. Он слишком многого не знает и не способен понять.