высшей Правды являлся царь богов и людей. Его действия не подлежали обсуждению 
сомневаться в правильности его решений не приходилось. Если Зевс карал людей и 
богов - значит, ему виднее и понятней их поступки. Допустить, что высший судья 
может ошибиться, древние греки не могли - иначе были бы потрясены основы всего 
мироздания.
Правда, немало мифов наводили на иные размышления: слишком уж часто Зевс 
выступал не в роли добродушного патриарха, снисходительно поглядывавшего на 
проделки богов и милосердного к людским заблуждениям, а действовал сурово, 
беспощадно и, главное, далеко не всегда справедливо. Приходилось как-то это 
объяснять. И древние придумали совершенно неотразимый довод: Зевс просто сам не 

всегда знает о том, что происходит среди смертных: события разворачиваются 
помимо его воли и решаются без его участия. Он не виноват в их трагическом 
исходе, а лишь подчиняется стоящей над ним силе - року. Стало быть, нечего на 
него и ответственность возлагать. Ведь был же однажды случай, когда на весах 
решалась судьба двух героев, сражавшихся под Троей, - Ахилла и Гектора. Зевс не 

мог повлиять на исход этого соревнования и лишь молча смотрел, ожидая, чья чаша 

перетянет. А дальше - он лишь выполнял веления рока.
Если же рок кажется кому-то слепым и беспощадным, то это потому, что людям 
не дано знать, какие законы движут миром. Им остается лишь верить и подчиняться.

Действительно, в течение всей античности рок оставался безликим, 
таинственным. Он внушал ужас и отчаяние, его боялись и проклинали, но... верили 
в 
него.
К Зевсу же постепенно стали относиться иначе: он был понятен в гневе и 
радости, его действия можно было объяснить, его слабости были известны всем. И 
страх перед ним со временем исчезал. Даже его победы нередко становились 
"пирровыми победами" - настолько ронял он себя в глазах своих почитателей.
Недовольство верховным владыкой обнаруживали и его олимпийские спутники. 
Обычно Зевс расправлялся с ними довольно быстро и убедительно. Однажды он не 
пощадил даже собственную жену, которая преследовала его внебрачного сына 
Геракла. Разгневанный царь богов проучил ее весьма убедительно: он подвесил 
Геру 
между небом и землей, приковав к ее ногам две огромные наковальни.
Но это наказание - пустяк по сравнению с тем, которое он придумал для 
другого божества, дерзнувшего выступить против него.
Зевс отлично понимал, что здесь уже одними цепями не обойтись. Он приказал 
приковать преступника к скале, находящейся на краю света, и пробить ему грудь 
копьем. И каждое утро его должен был навещать орел, который выклевывал печень 
страдальца, обладавшую зловещим свойством за ночь отрастать вновь.
Этим преступником был титан Прометей, восставший против тирании 
громовержца.
В мифах рассказывалось: когда боги сражались с титанами, Прометей 
поддержал олимпийцев. Но затем, увидев, что они не заботятся о людях, выступил 
в 
защиту смертных. Шел спор о жертвоприношениях, о том, что обязаны делать люди, 
чтобы удовлетворить богов. Прометей заколол быка и разделил тушу на две части. 
В 
одну кучу, он положил кости, прикрыв их сверху блестящим жиром, в другую же - 
собрал все мясо и обернул его шкурой. "Выбирай свою долю", - предложил он Зевсу.
 
И мудрому царю Олимпа не хватило проницательности: блестящий внешний вид 
ослепил 
его, и он остановил свой жадный взор на куче с костями. Вот почему с тех пор, 
как полагали греки, в жертву богам приносятся именно кости, то есть худшие 
части 
животного.
Неясно, что больше рассердило Зевса: невеселая перспектива питаться столь 
прозаическим продуктом или же столь грубый обман, на который он с такой 
легкостью поддался, - но он решил отыграться на людях и спрятал от них огонь. 
Тогда Прометей выкрал огонь из кузницы Гефеста и в полом тростнике отнес его 
людям. Не зря ведь его считали "огненосным титаном", покровителем огня. Даже в 
позднейшее время устраивали в его честь ежегодные празднества, сопровождавшиеся 

бегом с факелами. Защитник смертных научил их пользоваться огнем и спас от 
гибели.
Тогда Зевс отомстил им более тонким способом: он приказал создать 
обольстительную Пандору, которой суждено было открыть сосуд с несчастьями, 
распространившимися по земле.
Прометея же приковали к кавказской скале, и он обречен был на долгие муки, 
пока, наконец, не появился Геракл, убивший кровожадного орла и освободивший 
мученика. Но это произошло с ведома Зевса, который хотел, чтобы его сын еще 
больше прославился среди людей.
В глубокой древности признавали правоту Зевса: Прометей, конечно, народный 
заступник, но ведь он прежде всего хитрец и обманщик. И Гесиод, изложивший 
впервые этот миф, осуждает титана: ведь он, стремясь помочь людям, принес им 
лишь вред - разозлил Зевса, обрек человечество на новые страдания. Поэтому