был тот самый холм-сидх.  Мидхир, подобно  греческому  богу Аиду, о  котором
рассказывается  в  "Илиаде",  насмерть  перепуганный тем, что земля  вот-вот
раскроет  свое чрево и  в  его  владения проникнет солнечный свет, послал  к
Эохаидху пятьдесят прекрасных дев-фей,  каждая  из которых была  точь-в-точь
вылитая  Этэйн.  Но  король  потребовал выдать  ему  настоящую  королеву,  и
Мидхиру, чтобы спасти свой сидх, пришлось в конце  концов отпустить ее.  Так
она и прожила до конца своих дней во дворце короля Ирландии.
     Однако  Мидхир не забыл нанесенного ему оскорбления.  Он решил  выждать
целых три поколения, потому что у потомков Эохаидха и Этэйн были  наследники
мужского  пола.  Наконец,  в четвертом  поколении у  них  не было сыновей, а
родилась только  дочь,  названная в честь  своей прародительницы  - Этэйн. У
этой  второй Этэйн  родилась  дочь по имени Месс Буахалла, у которой, в свою
очередь, был сын Конэйр, по прозвищу Мор, что означает "Великий" Мидхир и ею
вассалы-боги  сплели вокруг Конэйра  сеть судьбы, попав в которую  он  и его
люди погибли жестокой смертью.
     История, в которой рассказывается о смерти Конэйра, представляет  собой
одну из наиболее древних и варварских легенд среди всех преданий Ирландии, а
по величественной мощи полета воображения древних бардов она вообще не имеет
себе равных.  В этой поистине  огромной  легенде  история  Этэйн  и  Мидхира
выполняет  роль  некоего  введения,  или,  как это называется  по-ирландски,
/приомскела/,  то  есть  "вступительной  истории", что  указывает на  глубокую
древность описываемых в ней событий.
     В  истории о Конэйре  впервые упоминается о законе  или  обычае  /гейса/,
игравшем  с  тex пор весьма и весьма  важную  роль  в ирландских легендах, в
которых  нарушение /гейса/  или  его  игнорирование  очень  часто  становилось
поворотным моментом в трагическом развитии сюжета. Слово /гейс/, или, в другом
варианте, /гис/, означает запрещение, табу, некий магический запрет, нарушение
которого  неизбежно  влекло  за  собой несчастье  или  даже  смерть  каждого
ирландского   вождя   и   вообще  сколько-нибудь   значительного   персонажа
существовали  свои  собственные /гейсы/,  относящиеся непосредственно к  нему,
которые он не мог нарушать. Такие гейсы иной раз могли вызывать ассоциации с
кодексом  рыцарской чести; так, у Диармэйда, к которому  обратилась Грайнне,
моля  вырвать ее  из рук  Финна,  был  особый  /гейс:/  никогда  не  оказывать
покровительства  женщине.  Иной  раз  такие /гейсы/  могли  носить  совершенно
фантастический или  откровенно суеверный  характер;  так,  например, Конэйру
один из его /гейсов/ запрещал двигаться по дороге вслед за тремя  всадниками в
красном; он также не имел права убивать  птиц (это объясняется тем,  что его
главным тотемом  была  птица).  /Гейс/  Фергуса,  одного из  героев  Ольстера,
заключался в  том, что он не имел права  отказываться от приглашения на пир.
что  и послужило причиной  "Трагедии  сынов Усны"  (/см./ главу  14 "Старинные
гэльские  истории  о любви").  Не вполне  ясно, как именно  возникали  такие
/гейсы/, кто их налагал на героев  и как те узнавали, в чем именно заключается
их личный /гейс/.  По всей видимости,  это было  прерогативой  друидов. Тем не
менее  такие  запреты  рассматривались как безусловно  обязательные, и самые
худшие беды и несчастья, которые только могли обрушиться на людей, считались
следствием  нарушения  /гейсов/.  Первоначально   эти  запреты,  вне   всякого
сомнения,  имели  своей  целью  установить   некую  магическую  связь  между
человеком и потусторонним миром.
     Дочь Этэйн,  Этэйн Ойг, вышла замуж  за Кормака,  короля Ольстера.  Она
родила мужу только  одну  дочь. Разгневанный бесплодием  жены и  озабоченный
отсутствием наследников, король отправил  Этэйн в ссылку  и приказал бросить
ее дочь в яму (темницу).  "И тогда двое его рабов бросили  девочку  в яму, а
она на прощанье улыбнулась им ласковой улыбкой". После  этого рабы просто не
смогли  оставить  девочку на верную смерть; они решили отнести  ее к пастуху
Этерскела, короля Тары, который удочерил  и воспитал ее, так что со временем
"она  стала искусной  вышивальщицей, и во  всей Ирландии  не было  королевны
прекрасней  ее".  Отсюда, кстати,  происходит и ее имя,  Месс Буахалла,  что
означает "приемное дитя пастуха".
     Опасаясь, чтобы девушку не узнали, пастух поселил ее в домике без окон,
в   котором  было  одно-единственное  отверстие  в  крыше.  Однако  один  из
любопытных  приближенных  короля Этерскела  набрался смелости,  взобрался на
крышу, заглянул в это  отверстие  и увидел самую прекрасную девушку во  всей
Ирландии. Он тотчас рассказал обо всем королю, который приказал проделать  в
стене проем, через который  можно было взглянуть на  красавицу.  Дело в том,
что король этот тоже был бездетным,  и к тому же один из друидов поведал ему
пророчество о  том, что некогда незнакомая дева неведомого племени родит ему
сына. Увидев ее, король воскликнул:
     - Это - та самая дева, о которой говорится в пророчестве!
     Перед самым  ее  освобождением к  Месс Буахалле наведался  Немглан, бог
птиц, проникший к ней сквозь то же отверстие в крыше. Спорхнув прямо на пол,
он  сбросил с  себя одеяние  из  перьев  и  предстал  перед девой прекрасным
юношей. И та, как и Даная, и Леда, и Этлин, дочь Балора, воспылала любовью к
богу. Перед тем как попрощаться, Немглан поведал деве,  что скоро она выйдет
замуж за короля, но родит своему возлюбленному из клана Туатха Де Данаан (то
есть, другими  словами, самому Немглану)  сына, наречет  ему  имя  Конэйр  и
строго запретит ему охотиться на птиц.
     Так появился  на свет Конэйр. Повзрослев, он стал  мудрым и благородным
юношей, и его усыновил  местный лорд по  имени Деса, трое правнуков которого
были в детстве любимыми друзьями Конэйра. Их звали Ферли, Фергар и Ферроган,
и Конэйр, гласит предание, очень любил их и охотно делился с ними мудростью.