полуреального-полумифического  короля Британии,  Мерлин перенес эти глыбы на
равнину   Солсбери,   чтобы   увековечить  славную  память  вождей  бриттов,
предательски убитых Хенгистом  и его  саксами. Поскольку  мы  не располагаем
сколько-нибудь  достоверными   сведениями  о   Стоунхендже,   мы   вынуждены
обратиться к свидетельству Диодора, который называл  его храмом Аполлона. На
первый взгляд это утверждение  весьма спорно, однако трудно допустить, чтобы
древние кельты - обитатели Британии не проводили в религиозном плане никакой
грани между небом  и солнцем.  Бог  Солнца  в  качестве отдельного персонажа
появляется  в  мифах в  сравнительно  поздние  времена. Кельтская  мифология
позволяет нам, так  сказать, присутствовать при рождении  как гэльского Луга
Ламфады, так и Ллеу Ллоу Гиффеса древних бриттов.
     Даже  хорошо  известная  история  о  последнем  пленении  Мирддина  или
Мерлина, заключенного в гробницу колдовских  чар - "в башню без стен, врат и
дверей",  - читается как явный миф о солнце, "окруженного языками пламени  и
сиянием славы небесной". Владыка Небес, в ореоле сияющего пламени и поистине
живого света, медленно движется в сторону запада и наконец исчезает в волнах
моря (как гласит один из вариантов мифа), или опускается на некий отдаленный
остров  (согласно  другой  версии),  или  даже  садится  в  глухой лес  (как
повествует третья).  После окончательной кодификации мифов этим таинственным
островом  стал о.  Барнси,  лежащий у самой  западной оконечности  Гвинедда.
Именно на этот остров бог Солнца и отправился в сопровождении девяти славных
бардов, захватив с собой легендарные "Тринадцать сокровищ Британии", которые
с тех пор были навсегда потеряны для простых смертных. Нет никаких сомнений,
что остров Барнси  обязан  своим  названием  именно  этой легенде;  по  всей
вероятности, аллюзию на  этот сюжет можно найти в трудах греческого историка
I  века Плутарха, который рассказывает, что  некий славный  ученый  по имени
Деметрий посетил  Британию  и привез  на  родину подробный  рассказ  о своем
путешествии.  В  нем  Деметрий  упоминает  несколько  необитаемых  священных
островов  неподалеку от  побережья  Британии.  По  его  словам, островки эти
получили названия по именам богов  и героев, но среди них не было ни одного,
на котором томился бы в заключении Кронос вместе со своими богами-спутниками
под бдительным присмотром  стража Бриарея.  Кронос спал, "ибо сон был цепью,
скованной  для  него". Нет никакого  сомнения, что  это  божество,  лишенное
наследства, которое грек, по своему обыкновению, назвал Кроносом, и было тем
самым  богом неба и Солнца древних бриттов, которое каждый день опускается в
темницу на  западе. Среди новоприбывших - и Гай, который в качестве сэра Гая
Сенешаля  играет  столь важную роль в  позднейших романах.  В "Сейнт Греаль"
[1], утратив  прежний  ореол  знатности,  он  выступает в  роли  всего  лишь
дворецкого Артура, являя  собой бледную тень того Гая,  который некогда убил
сына Артура, Ллахеу,  и был оправдан,  хотя из-за  нарочитой запутанности  и
неясности поэмы этот  инцидент  вполне может быть  связан  и с женой Артура,
Гвенвивар. Гай считался олицетворением огня, пламени; это его свойство особо
подчеркивает  описание,  приведенное  в  мифологической  легенде  "Куллвх  и
Олвен". "Кай  был высоким и стройным, - говорится в ней. - Стоило ему только
захотеть, как он мог предстать  высоким, как самое  большое  дерево  в лесу.
Обладал он и другим свойством: он был настолько  горяч, что, даже когда  лил
сильный ливень,  любая ноша на  его плечах  оставалась сухой на целую ладонь
вокруг,  а  когда его спутники мерзли от стужи, он служил для них источником
огня, от которого они зажигали дрова".

     [1] "Сейнт  Греаль" (/старофранц/. Seint Greal)  - "Святой Грааль" (/прим.
перев./).

     Другой   персонаж,  встречающийся  в  историях  Артуровского   цикла  и
занимающий весьма важное место  в кельтских мифах, - Марх ап Мейрхион,  чьих
свиней  некогда  попытался  похитить сам Артур, подобно тому как Гвидион еще
раньше  хотел  выкрасть  свиней Придери. В позднейших  романах  он предстает
трусливым и коварным Марком, королем (по некоторым преданиям) Корнуолла, или
даже - согласно  другим легендам -  королем всей Британии, хорошо  известным
всем  в качестве супруга прекрасной Изольды  и дяди  сэра  Тристрема. Однако
его,  как божество,  претерпевшее  сложные трансформации, можно встретить  в
ранних мифах гэлов и бриттов. Первоначально он был тем самым Марком, королем
фоморов, во времена, когда его Стеклянный замок  был наглухо  осажден детьми
Немхеда. Фоморов обычно можно узнать по их зооморфмым прозвищам, и Марх, имя
которого означает "конь",  не является исключением  из этого  правила. Когда
сэр Томас Мэлори в  своей "Смерти Артура"  рассказывает, как, чтобы развлечь
самого Артура и сэра Ланселота, сэр  Динадан  спел песню о  Марке,  "ставшую
самым ужасающим набором звуков, которые когда-либо издавали арфа или  другой
инструмент", он ничего не  говорит о том,  в  кого метило жало  этой сатиры.
Однако не вызывает сомнений, что песня напомнила королю Марку о его телесном
изъяне - о том, что у  него, как и у его фригийского  коллеги, были огромные
уши,  только  не ослиные, как у Мидаса,  а  конские. В сущности, Марк  и был
кельтским Мидасом - черта, унаследованная им от одного из мифических королей
древней Ирландии,  Лабраидха  Лоингсеха.  Мы не  вправе пройти и  мимо столь
колоритной фигуры, как Уриен, бог подземного царства, иногда отождествляемый
с самим Браном.  Как и его сын Ллир,  он некогда был богом войны  и  в то же
время  покровителем  менестрелей.  Барды почитали  его  своим  патроном; его
символом  был ворон (по-валлийски - /бран/)  [1]. Для полноты  картины следует
отметить, что  в  Красной  Гергестской книге  сохранилась  старинная  поэма,
повествующая  о  том, как  Уриен,  будучи  ранен и истекая кровью,  приказал