границы, а потом дай нам знать, если там что-нибудь неладно.
– Спасибо за совет, – ответил Герайнт, – так я и сделаю.
Он поехал на границы своих владений в сопровождении знатных мужей страны, и они 
показали ему все владения до самых дальних окраин.
В сопровождении опытных проводников и знатных людей страны Герайнт объехал свои 
владения вдоль всех границ.



Глава 24
ГЕРАЙНТ, СЫН ЭРБИНА. ПРОДОЛЖЕНИЕ

Герайнт, как и в свою бытность при дворе Артура, часто принимал участие в 
турнирах, побеждая сильнейших и храбрейших рыцарей. Благодаря этому он теперь 
завоевал широкую известность и в своей стране. При нем и двор, и его 
приближенные, и знать обзавелись лучшими конями, лучшим оружием, ценнейшими 
украшениями, и он не успокаивался до тех пор, пока слава о нем не облетела все 
королевство. Добившись этого и поняв, что никто не осмеливается противостоять 
ему, он полюбил всякого рода развлечения. Герайнт очень любил жену и проводил 
вместе с ней много времени в пирах и увеселениях, часто уединялся с ней в 
покоях. Вскоре он забросил все дела, охоту и развлечения, забыл о своих друзьях 
и приближенных. Они тайком возмущались, что он презрел мужскую дружбу, отдав 
предпочтение любви к женщине. Когда Эрбин узнал, что говорят при дворе, он 
позвал Энид и спросил, правда ли, что по ее вине Герайнт забросил все дела и 
забыл о своих подданных и друзьях.
– Клянусь Богом, это неправда, – ответила Энид, – и мне ненавистна сама мысль 
об этом.
Энид не знала, как поступить. Ей было трудно поговорить об этом с Герайнтом, но 
нельзя было и промолчать, зная, о чем шепчутся за его спиной. Эти тяжелые 
размышления привели к тому, что Энид погрузилась в печаль.

Однажды утром они лежали в постели. Через застекленное
[57]
окно летнее солнце освещало постель.

Солнце разбудило Энид. Она посмотрела на спящего Герайнта, до половины укрытого 
одеялом, что позволяло рассмотреть его грудь и руки. Он был прекрасен, и Энид 
промолвила:
– Неужели из-за меня он лишился доблести и воинской славы, которыми отличался в 
былые времена? – И слезы Энид закапали на грудь мужа.
Герайнт проснулся и, услышав ее слова, не понял, что жена говорит о нем, а 
решил, что она плачет от любви к другому, с которым мечтает быть вместе. 
Герайнт почувствовал, что его охватывает гнев, и позвал оруженосца.
– Прикажи скорее приготовить мне коня и доспехи, – сказал Герайнт оруженосцу. – 
А ты вставай, – обращаясь к Энид, продолжил он, – одевайся и распорядись 
приготовить коня. Да, и надень худшее из своих платьев для верховой езды. Будь 
я проклят, если ты вернешься сюда прежде, чем узнаешь, лишился ли я доблести и 
славы, о которых ты говорила. Но если действительно дело обстоит так, как ты 
думаешь, то ты легко освободишься от моего общества и будешь с тем, о ком 
мечтаешь.
Энид встала, надела самое скромное из своих платьев и сказала:
– Я не понимаю, о чем ты говоришь, мой господин.
– Скоро поймешь, – пообещал Герайнт и пошел к Эрбину.
– Отец, – сказал он, – я отправляюсь странствовать и не знаю, когда вернусь. 
Сможешь ты присмотреть за своими владениями до моего возвращения?

– Смогу, – ответил Эрбин, – но меня удивляет, что ты уезжаешь так внезапно. А 
кто поедет с тобой? Ведь ты не из тех людей, что могут странствовать по Лоэгрии 
в одиночку.
[58]

– Никто, отец, кроме еще одного человека, – ответил Герайнт.
– Ну что ж, храни тебя Господь, сын мой, – сказал Эрбин, – и, надеюсь, ты 
недолго будешь пребывать в одиночестве и вскоре многие присоединятся к тебе во 
время странствий по Лоэгрии.
Герайнт пошел к своему коню, закованному в чужеземную броню, тяжелую и 
блестящую. Он велел Энид сесть на коня и ехать впереди на большом расстоянии от 
него.
– Что бы ты ни увидела и ни услышала, – сказал он ей, – не подъезжай ко мне и 
не говори ни слова, пока я сам не заговорю с тобой.
Они двинулись в путь, и Герайнт выбрал не легкую, проторенную дорогу, а самую 
глухую тропу, по которой ходили воры, разбойники и дикие звери.
Тропа вывела их на дорогу, и вскоре они подъехали к большому лесу. Углубившись 
в лес, они встретили четырех вооруженных всадников. Когда всадники увидели их, 
один из них сказал:
– Удачный случай завладеть двумя конями, оружием и девицей в придачу. Нам 
ничего не стоит одолеть этого рыцаря, к тому же погруженного в тяжелые думы.
Энид услышала эти слова, но вспомнила о предупреждении Герайнта вести себя тихо 
и не разговаривать с ним. «Пусть уж лучше я погибну от руки своего мужа, – 
подумала Энид, – чем гнев Божий падет на меня, если не скажу ему то, что