Англичане, разделенные на три отряда, сидели на земле, но при виде 
приближающегося противника поднялись и бесстрашно врезались в их ряды. Первыми 
были люди принца,
[110]
чьи лучники были построены по диагонали, а за ними находились спешенные рыцари. 
Графы Нортумберленд и Арундел, которые командовали вторым отрядом, заняли 
позицию на фланге, чтобы в случае необходимости оказать помощь принцу.
[111]

Да будет вам известно, что короли, графы, бароны и лорды Франции, не признавая 
регулярного порядка, наступали один за другим или в любом порядке по 
собственному усмотрению. Завидев англичан, король Франции почувствовал, как 
закипела его кровь, и крикнул своим маршалам:
– Прикажите генуэзцам выдвигаться и вступать в бой, во имя Господа и святого 
Дени.

Генуэзских арбалетчиков было порядка пятнадцати тысяч, пройдя в тот день 
походным маршем шесть лиг
[112]
с тяжелыми арбалетами, они сильно устали.

Они сказали, что сегодня не способны на подвиги. Узнав об этом, граф Алансон 
раздраженно сказал:
– Вот что получается, когда имеешь дело с такими мерзавца ми, которые ни на что 
не годны именно тогда, когда они нужны.
Внезапно над войсками с жутким шумом пролетела огромная стая ворон, и сразу с 
неба хлынул сильный дождь, который сопровождался грозой и затмением солнца. 
Однако вскоре прояснилось, и опять засияло солнце, но французам солнце светило 
в глаза, а англичанам в спину. Когда генуэзцев все-таки удалось построить и они,
 двинувшись на англичан, издали боевой клич для устрашения противника, 
англичане не обратили на это ни малейшего внимания. Тогда они издали еще один 
боевой клич и еще немного продвинулись; англичане стояли как вкопанные. Издав 
третий боевой клич, генуэзцы открыли стрельбу из арбалетов. Английские лучники 
шагнули вперед и стали пускать стрелы так часто и с такой яростью, что казалось,
 будто пошел снег. Когда генуэзцы испытали на себе силу английских стрел, 
которые пробивали доспехи и щиты, а то и срезали тетиву арбалетов и даже валили 
с ног, то развернулись и побежали с поля боя. У французов была большая группа 
всадников в богатых доспехах, которые должны были оказывать поддержку 
арбалетчикам. Французский король, увидев, что генуэзцы отступают, закричал:
– Убейте этих мерзавцев, поскольку они только мешают нашему наступлению!
И французские рыцари убили всех дезертиров, которых смогли догнать.

Английские лучники не прекращали интенсивную стрельбу. Многие конные рыцари, 
убитые и раненные стрелами, падали среди генуэзцев; оставшиеся без всадников 
кони врезались в ряды арбалетчиков. Началась паника, и не было уже никакой 
надежды на то, что удастся восстановить боевой порядок. Был убит отважный 
король Богемии, Иоанн Люксембургский, сын доблестного короля и императора 
Генриха Люксембургского.
[113]

Услышав приказ к бою, он спросил, где его сын, Карл. Слуги ответили, что не 
знают, но уверены, что сражается. Тогда король сказал:

– Господа, вы все мои подданные, мои друзья и братья по оружию. Отведите меня в 
гущу сражения, чтобы я смог нанести хотя бы один удар мечом.
[114]

Рыцари, чтобы не потерять короля в гуще боя, связали вместе поводья своих коней,
 а короля, чтобы он смог исполнить свое желание, выдвинули вперед и двинулись 
навстречу англичанам. Карл Богемский, который уже подписывался как король 
Германии и имел герб, вступил в бой, но, когда увидел, что верх берут англичане,
 бежал с поля боя, и я не знаю, в каком направлении. Его отец, Иоанн Слепой, 
ловко орудовал мечом в гуще врага; и он, и его приближенные показали себя 
отважными воинами. Все они были убиты. На следующий день нашли их тела, лежащие 
на земле, и их коней, связанных вместе.
Граф Алансон наступал на англичан ровным строем, чтобы вступить с ними в бой, 
как и граф Фландрский на другом конце поля. Оба графа со своими отрядами, 
двигаясь рядом с лучниками, подошли к отряду принца и смело вступили в бой. 
Французский король стремился туда, где развевались его знамена, но путь ему 
преграждали лучники. В тот день он подарил красивую вороную лошадь графу Жану 
Эно, который посадил на нее своего рыцаря со знаменем. Рыцарь поскакал, прорвал 
строй англичан, а на обратном пути лошадь оступилась, свалилась в канаву и 
серьезно ранила всадника. Он бы погиб, если бы не его паж, который неотступно 
следовал за ним и пришел на помощь, когда увидел, что его господин не может 
встать. Рыцарю повезло, что в тот день англичане не выходили из строя, чтобы 
взять противника в плен. Паж спешился, помог рыцарю подняться, но вернуться тем 
же путем, каким он добрался до этого места, уже не представлялось возможным.
Эта битва, происходившая в субботу между Бруа и Креси, была жестокой и 
кровопролитной. Много было совершено боевых подвигов, о которых никогда раньше 
не слышали. К вечеру многие французские рыцари потеряли своих господ. Они