беззаботной дремы, а все желания жизни пребывают лишь в красотах сменяющихся 
времен года».


Он так сильно любил природу, что с удовольствием взял бы все ее краски и запах 
цветов после смерти с собой в потусторонний мир. Именно это он и имел в виду, 
когда писал: «Но вот лунный диск земной жизни клонится к закату и близок уже к 
гребню «предконечных гор». И когда я предстану вдруг перед скорбью трех путей
[131]
, о чем придется мне жалеть?»

А вот трогательное хокку, написанное Тиё после смерти ее маленького сына:


О мой ловец стрекоз!
Куда в неведомой стране
Ты нынче забежал?


Тиё. На смерть маленького сына


(
пер. В. Марковой
)


Души умерших детей японцы часто изображают играющими в небесном саду с теми же 
цветами и бабочками, с какими они обычно играли, пока были живы. Именно эта 
тонкая черта детского характера японцев помогает им раскрывать секреты цветов, 
птиц и деревьев, помогает запомнить их робкие, мимолетные тени и запечатлеть, 
как по волшебству, на картине, на вазе или в изящном и печальном стихотворении.

Печальное очарование вещей

В японском языке есть выражение «моно-но аварэ-о сиру» («Печальное очарование 
вещей или бренность бытия»), которое, видимо, наиболее точно передает смысл 
всей японской поэзии. Между поэтом и картиной природы, которую он описывает, 
существует печальное и тесное единство. Снова и снова он говорит, что весна, со 
всем ее богатством цветения вишен и слив, будет продолжать приходить в его 
страну уже после того, как сам поэт давно покинет этот мир. Почти все японцы, 
от крестьянина до самого Микадо (императора), – поэты. Они пишут стихи, потому 
что каждый день живут поэзией, точнее сказать, они жили поэзией до того, как в 
Японии появились европейские котелки и фраки, до того, как японцы стали мечтать 
об оптовой торговле европейскими товарами. Они жили поэзией, и всегда эта 
поэзия была пронизана тесным единением с природой. А когда в месяц седьмой луны 
приходит праздник Бон, многочисленные души умерших поэтов возвращаются, чтобы 
полюбоваться вновь на цветение Японии, чтобы побродить по старому семейному 
саду, пройти через красные храмовые тории или облокотиться на каменный фонарь и 
с упоением насладиться разгаром летнего дня, который для них слаще, чем вечная 
жизнь в потустороннем мире.



БОГИ И БОГИНИ

А

Адзи-сики – Адзи-сики-така
(Юноша – Высокий Бог Плугов) – синтоистский Бог, которого по ошибке приняли за 
его умершего друга Амэ-но-вака-хико.


Айдзэн Мё-О –
Бог Любви.


Амида –
буддийское Божество, изначально абстракция, идеал безграничного света. Дайбуцу 
в Камакуре представляет этого Бога.


Амэ-еака – Амэ-но-вака-хико,
или Небесный Юнец, – третий Божественный Посланник, отправленный для подготовки 
прибытия Божественного Внука – Ниниги.


Амэ-но-хохэ –
Бог Небесного Рисового Колоса, первый из Божественных Посланников, отправленный 
для подготовки прибытия Божественного Внука – Ниниги.