Комагава слушал внимательно, страстно желая заговорить и оживить свою 
любовь, но все же оставался безмолвным, так как в комнате вместе с ним все еще 
оставался грубый и неучтивый спутник. Комагава увидел, как ее темные глаза 
остановили свой взгляд на нем, но они ничего не выражали, так как ничего не 
видели. Сямисэн все еще звенел, и ее голос все еще сладко и тихо звучал, 
наполняя комнату невыразимой грустью.
      С бьющимся сердцем и без слов любви Комагава отпустил ее, дав 
причитающееся ей вознаграждение. Она вышла из комнаты, наполненная как будто бы 
какой-то новой пронзительной печалью. Было что-то в голосе ее клиента очень 
нежное, что-то глубоко ее затронувшее и заставившее ее сердце биться чаще, и 
она сама не знала почему.
      На следующий день Комагава дал хозяину чайного дома веер и сказал:
      — Отдай этот веер и деньги Асагао. Она поймет.
      С этими словами Комагава и его спутник продолжили свое путешествие.
      Когда Асагао получила веер, она долго изучала его своими маленькими 
пальчиками.
      — Кто передал мне этот веер и деньги? — спросила она. — О, расскажите мне,
 как выглядит этот веер. Есть ли на нем рисунок вьюнка?
      Хозяин чайного дома смотрел на нее с нежностью.
      — Тот, для кого ты пела прошлой ночью, передал тебе этот веер, — сказал 
он. — И на нем изображен вьюнок.
      У Асагао вырвался крик радости.
      — Прошлой ночью, — сказала она тихо. — Я снова была со своим 
возлюбленным! А теперь, а теперь…
      В этот самый момент появился слуга из дома родителей Асагао и заявил, что 
его послали, чтобы забрать Асагао обратно домой. Но Асагао, преданная своей 
любви, отвергла приказ родителей вернуться.
      Оказалось, что теперешний хозяин чайного дома когда-то служил у отца 
Асагао. Он совершил что-то ужасное, заслуживающее смерти, но отец Асагао 
сжалился над ним. Он отпустил его и дал ему столько денег, чтобы он мог начать 
свое дело. Во время этого разговора хозяин чайного дома думал о своем прежнем 
добросердечном хозяине и решил сделать сэппуку — пожертвовать своей печенью,[9] 
чтобы дочь его бывшего хозяина смогла снова обрести зрение.
      И тогда хозяин чайного дома покончил с собой, а Асагао снова стала зрячей.
 Этой ночью, хотя и свирепствовала неистовая буря, она отправилась на поиски 
возлюбленного в сопровождении немногочисленных верных слуг. Всю ночь девушка 
бродила по труднопроходимым дорогам. Она не замечала, как проливной дождь 
омывает ее кровоточащие ноги. Ее подгоняло чувство бесконечной любви и надежда 
снова обрести своего возлюбленного.
      Когда она взбиралась на гору, уже купавшуюся в солнечных лучах, ей 
показалось, что кто-то окликнул ее по имени. Она оглянулась и увидела Комагава. 
И мир и спокойствие тут же посетили ее. Вся усталость от длительных поисков и 
почти бесконечного ожидания теперь осталась позади, и через некоторое время 
влюбленные поженились. Вьюнок, или утренняя красота — вьюнок цветет всего 
несколько часов, — но у любви Асагао была красота вьюнка в сочетании с силой и 
долгой жизнью сосны.
      Любовь к цветам и символика
      Вся радость моего существования заключена в мягком изголовье, которое 
дает мне ночной покой. Все мои надежды заключены в красоте природы, которая 
услаждает мой взор.
      «Ходзёки»
      Одним из наиболее поразительных и наиболее привлекательных качеств 
жителей Японии является их любовь к цветам и деревьям. У японцев принято 
устраивать веселые пикники, чтобы полюбоваться цветущими азалиями, или 
великолепием бело-розового цветения вишни, или алым сиянием осенних кленов. Это 
созерцание цветов — неотъемлемая часть их жизни. Даже японские кимоно очень 
похожи на маленькие цветочные сады. Если отнять у японцев их прекрасные пейзажи,
 они лишатся своей поэтичности и, можно даже сказать, существенной части своих 
верований.
      В Японии, где растут магнолии, сотни коротеньких стихотворений 
привязывают к ветвям цветущего дерева, а еще японцы пекут маленькие пирожные в 
форме лепестков магнолии. Иногда ветку с цветами ставят в вазу и молча любуются 
ее красотой во время чайной церемонии. А затем осторожно опускают ветку в 
речной поток или засыпают землей с радостью и уважением к той красоте, которую 
эти цветы дарили всю свою недолговечную жизнь.
      Любовь к цветам — только часть любви японцев к природе вообще. Почитание 
природы, как это часто бывает, росло постепенно. И скорее всего, эта японская 
традиция берет начало в глубокой древности. По-видимому, начиналась она с 
почитания скал и камней.
      Японский сад — прежде всего сад пейзажный. Его владелец однажды видит 
красивый пейзаж и буквально влюбляется в него. Этот образ стоит у него перед 
глазами, пробуждая чувство восторга, которое нельзя проанализировать. Он хочет 
вновь и вновь наслаждаться этим пейзажем и воплощает его в своем саду в 
миниатюре, скопированной с оригинала с восхитительной точностью.
      Японские сады
      У японских садов есть одна поразительная особенность, которая отличает их 
от европейских: замечательный лаконизм и экономия пространства. Японцы умеют 
создать чудесный крохотный садик размером не больше суповой тарелки! Великий 
японский садовод Кобори Энсю однажды сказал, что идеальный сад должен быть 
подобен сладкому одиночеству пейзажа, залитого лунным светом, когда просветы