е классы.
 Однако во Франции, Испании, в итальянских, австрийских и немецких землях чай 
натолкнулся на сильную конкуренцию кофе и какао. И то и другое привозили из 
заморских колоний Бурбонов и Габсбургов, различные ветви которых правили в 
странах Южной и Центральной Европы. Особенно закрепился в этих странах кофе, 
завезённый в Европу ещё за сто с лишним лет до появления чая.
 Дело было не только в том, что кофе успел войти в привычку по крайней мере 
трёх поколений дворянства, но и в том, что он довольно прочно вошёл в быт 
бюргерства; его распространение стимулировала относительная дешевизна, 
поскольку кофейное производство в ту пору целиком базировалось на дешёвом 
рабском труде в «своих» колониях, в то время как чай был довольно дорогим 
удовольствием, его надо было покупать у Китая, да и то в ограниченных 
количествах. Так как в ту пору торговлю с Китаем держали в своих руках в 
основном Англия и Голландия, то вполне естественно, что прежде всего в этих 
странах начал распространяться чай.
 Частично чай проник и в Данию, которая также имела свою Ост-Индскую компанию и 
свои колонии в Азии, а также сумела наладить контакты с Сиамом. Но три других 
скандинавских страны — Швеция, Норвегия и Исландия — оставались приверженцами 
кофе, который ещё в первой половине XVII века, в период Тридцатилетней войны, 
проник туда из Австрии и Германии и получил настолько широкое распространение в 
народе, что стал национальным напитком этих очень далеких от юга стран.
 Австрийские, немецкие и скандинавские земли составляли, таким образом, 
сплошную «кофейную зону» в Европе, через которую далее на восток — в славянские 
земли — путь чаю был наглухо закрыт.
 Симпатии народов Европы к кофе и чаю и закрепившееся впоследствии разделение 
европейских стран на «кофейные» и «чайные» объясняются не случайными капризами 
вкуса, а своеобразием внешнеторговой ситуации и внешнеполитической расстановки 
сил в Западной Европе конца XVII века [22] , и как памятник той далекой эпохи 
это разделение существует и в наши дни, хотя оно давным-давно утратило всякий 
политический смысл.
 В Россию чай пришёл из Азии совершенно самостоятельно, независимо от Западной 
Европы, через Сибирь. Ещё в 1567 году побывавшие в Китае казачьи атаманы Петров 
и Ялышев описали неизвестный на Руси диковинный китайский напиток — чай, 
который был к этому времени уже распространён в Юго-Восточной Сибири и Средней 
Азии. Но только почти столетие спустя, в 1638 году, т.е. значительно раньше, 
чем в Англии, чай появился при царском дворе. Его привёз посол Василий Старков 
как подарок от одного из западномонгольских ханов, который буквально навязал 
русскому дипломату в обмен на соболей довольно значительный запас чая — 64 кг. 
Новый напиток понравился царю и боярам, и уже в 70-х годах XVII века чай стал 
предметом ввоза в Москву, где продавался на рынке, в простых лавках наряду с 
обыденными товарами. Таким образом, в России чай как напиток 
«демократизировался» гораздо быстрее, чем в странах Востока, и «проник в низы» 
значительно раньше, чем в европейских странах, где его относительно широкое 
распространение началось лишь в XVIII веке. Но при этом не следует забывать, 
что, в отличие от Востока и Западной Европы, чай в России был исключительно 
«городским» напитком, причём для довольно-таки узкого круга городов. Вплоть до 
конца XVIII века чай продавали только в Москве, если не считать оптовой 
торговли на Ирбитской и Макарьевской ярмарках (Нижний Новгород). На протяжении 
XIX века Москва оставалась хотя и не единственным, но доминирующим 
распределительным рынком чая в европейской части России. Даже в столицу, в 
Петербург, чай завозили из Москвы. До середины XIX века в Петербурге был лишь 
один-единственный специализированный чайный магазин, в то время как в Москве 
уже в 1847 году только специализированных чайных магазинов насчитывалось свыше 
ста (!), а чайных и других чаепитейных заведений было более трёхсот.
 В Москве по-настоящему ценили и любили пить чай. Это нашло отражение в 
пословицах и поговорках, хотя иногда и в несколько искажённом виде. Так, 
уважительное выражение «москвичи-чаёвники», смысл которого был хорошо понятен 
ближайшим соседям Москвы в центрально-русских областях, трансформировалось в 
пренебрежительное «москали-водохлёбы» у населения Украины, Среднего Поволжья, 
Донщины, т.е. у украинцев и казаков, отождествлявших питьё чая с питьём воды, 
поскольку в этих районах даже в XIX веке о чае знали только понаслышке.
 Фактически весь ввозимый в Россию до середины XIX века чай «оседал» в районе, 
крайней северной точкой которого был Петербург, а крайней юго-восточной — 
Казань. Львиную долю забирала Москва (более 55-60 %), остальное рассеивалось по 
другим городам и помещичьим усадьбам Центральной России. Если учитывать эту 
особенность не сплошного, а «точечного» распространения чая в России, то 
следует признать, что потребление его было очень высоким. С начала XIX века оно 
неуклонно росло: в 1801-1810 гг. в среднем закупали по 75 тыс. пудов в год, в 
1820-1830 гг.