Результат не заставил себя ждать: через несколько месяцев пребывания в Америке 
я поправилась на 25 фунтов.
 Приземлившись в Чикаго, я весила не больше 100 фунтов (при росте пять футов). 
Теперь же я раздобрела до 125 фунтов и не влезала в свою прежнюю одежду, 
которую привезла из Токио, особенно в узкие джинсы.
 Я попыталась сбросить вес, бегая по полю за общежитием. Но все было тщетно: 
мне не удалось потерять ни унции. Потом наступила зима, и окрестности Чикаго 
оказались на полгода погребены под снегом. Всю зиму я почти никуда не выходила 
и двигалась очень мало.
 Меня приглашали в гости в местные американские семьи и там угощали всякой 
вкуснятиной. И все-таки общепринятый размер порций, а также количество хлеба, 
мяса и картофеля всегда меня поражали. Казалось, что для американцев вполне 
обычное дело съедать за один присест по крайней мере в два раза больше, чем 
едят японцы.
 Под конец шел десерт. К моему изумлению, он состоял не из одного блюда, а из 
нескольких: пироги яблочные, ореховые, тыквенные, шоколадные – как правило, 
подавали два вида, – и вдобавок печенье и пирожные. Из холодильников появлялись 
гигантские вазы с мороженым: ванильным, шоколадным, клубничным, с мятой и 
шоколадной крошкой. По правде говоря, в Японии вы никогда не увидите столько 
мороженого на одном столе.
 – Что за невероятно богатая страна, – восхищалась я. – Здесь поедают тонны 
мороженого даже в студеную зиму!
 Помимо хождения в гости, я научилась есть типичную студенческую еду. Очень 
скоро в мой рацион вошли пицца, пирожки, сласти и мороженое. Всей душой 
полюбила я королевские бургеры.
 Однако я была недовольна тем, что ела. В письме родителям я признавалась, что 
больше всего мне не хватает свежих овощей, по-японски слегка обработанных и 
приправленных, а также отварной китайской капусты.
 Набирая 25 фунтов и скучая по овощам, я вместе с тем с удовольствием ходила на 
занятия, заводила друзей и приобретала американские привычки. Недели и месяцы 
пролетали быстро. Я прожила на Среднем Западе два года и ни разу за это время 
не ездила в Японию. И вот после счастливого времени в Иллинойсе с его 
кукурузными полями я вернулась домой.
 Семья встречала меня в аэропорту, и я сразу же стала фонтанировать признаниями,
 как я обожаю Америку.
 Одна из моих тетушек осадила меня вопросом:
 – Чего же там хорошего? Ты только посмотри на себя – растолстела-то как!
 И возразить ей было нечего.
 Вернувшись в Токио, я пережила обратный культурный шок. В столице Японии очень 
высокая плотность населения и чрезвычайно многолюдно: узкие улицы, маленькие 
квартиры, пригородные электрички набиты битком (в часы пик люди в униформе и 
белых перчатках буквально набивают их пассажирами). А я же уже привыкла к 
открытым пространствам американского Среднего Запада.
 Я снова стала жить с родителями, поскольку в Японии принято, что незамужние и 
неженатые люди до брака живут дома. Бегло изъясняясь по-английски, я нашла 
работу переводчицы в токийском Диснейленде.
 А потом за несколько недель произошло нечто невероятное.
 Активная жизнь и пешие перемещения по Токио, а также мамина кухня сделали свое 
дело: лишние 25 фунтов чудесным образом исчезли. Я ничего особенного не 
предпринимала ради избавления от лишнего веса – всего лишь навсего вернулась к 
маминой еде и городскому образу жизни по-японски.
 В один прекрасный момент я обнаружила, что могу с легкостью надеть любую свою 
одежду.
 После Диснейленда я пошла работать в компанию «Грей эдветайзинг», где, как мне 
казалось, сочетаются коммерческий подход и творческие методы. Я действительно 
получила там то, что искала, но все это время я тосковала по жизни в 
Соединенных Штатах. Долгое время я упрашивала своих начальников отправить меня 
в Нью-Йорк, и в конце концов они сдались.
 Я обустроилась на новом месте в главном офисе «Грей эдветайзинг», 
расположенном на Третьей авеню, и стала заниматься рекламой компаний «Крафт 
дженерал фудз» и «Проктер энд Гэмбл».
 В моей первой квартире на Манхэттене была малюсенькая кухня с большим 
холодильником, большой плитой, раковиной и шкафами. Там не было места для того, 
чтобы готовить еду, и отсутствовала вытяжка, необходимая для приготовления рыбы.
 За разъяснениями я обратилась к одной сослуживице с таким вопросом:
 – Почему на Манхэттене такие кухни? Там же нет места для того, чтобы что-то 
приготовить. Что мне делать с таким холодильником?
 И в ответ услышала следующее:
 – Ну, в Нью-Йорке мы в основном питаемся в кафе или ресторанах. Приносим домой 
то, что там не съели, и кладем в холодильник, а на следующий день разогреваем.
 «Ну надо же какая предусмотрительность, – подумала я. – Мне по душе такая 
практичность!»
 Итак, я превратилась в безмятежного младшего менеджера с Манхэттена: работала 
не разгибаясь, сочиняла аналитические записки, проводила подсчеты, ходила на 
вечеринки с друзьями, недосыпала и замечательно проводила время.
 Когда я приехала в Токио навестить родных, мама в своей типичной манере начала 
задавать вопросы:
 – Ты хорошо кушаешь?
 – Ну конечно, мам, я же живу в Нью-Йорке! Там полно потрясающих ресторанов и 
продуктовых магазинов с готовой едой. К тому же у меня есть микроволновка!