за кукурузу и шестое «к» – кузькина мать, которую он обещал показать 
американцам, да вот обманул, сам засмотрелся… Советская лихорадочная любовь к 
кукурузе сказалась даже на именах. Были в свое время очень странные 
имена-аббревиатуры типа Оюшменаль – это сокращенно значило «Отто Юлье-вич Шмидт 
на льдине». Про пресловутую Даздраперму (Да здравствует Первое Мая!) я даже не 
говорю, это еще ничего, хоть смешно. А каково ребенку по имени Ленсталбер? А 
знаете, что это обозначает? «Ленин, Сталин, Берия», теперь даже подумать.
страшно. Так вот было зарегистрировано непонятно чье, женское или мужское, имя 
Кукуцапо. Знаете, что оно обозначало? «Кукуруза – царица полей». Бедный мальчик 
или девочка, поди разбери кто…
  Теперь еще уменьшим огонь и, непрерывно помешивая, оставим минут на 10-15 до 
полного загустения. Как определить, что готово? Очень просто: опустите 
вертикально скалку в казанок и покрутите ладошками. Если мамалыга не пристает – 
можно есть.  Учитесь готовить мамалыгу, чтоб не оказаться в положении 
несчастных парижан.
 Несколько месяцев после окончания Второй мировой они ели странный желтоватый 
хлеб, который быстро черствел. А виноват дурак-переводчик – купили в Америке 
зерно. Зерно так требовалось, что в переводе контракта на английский не 
растолковали, какое именно. А что такое для американцев «корн», зерно, я уже 
говорил – кукуруза, и только она. Вот и ели кукурузный хлеб, который, 
признаться, не так хорош. Из кукурузы мамалыгу варить надо!
  Теперь, внимание, ложечку и лопаточку смочили водой и вот так поддели, 
отделили мамалыжку от стенки казанка. Можно даже чуть-чуть подогреть, чтобы 
отделялась лучше. А теперь перевернули и бросили на разделочную доску или на 
чистую скатерку – не на блюдо, мамалыга отпотеет и станет сухой и невкусной. 
Если мамалыга сварена как положено, она сохранит форму, вываливаясь из казанка.
 А тем временем начнем готовить мамалыжное окружение, так сказать, «мамалыга 
мэйт», то, что должно подаваться к мамалыге, чтобы сделать ее праздничным 
блюдом. Молдаване знают, что делают, когда подают мамалыгу не гольём, а в 
окружении маленьких плошечек и тарелочек с полагающимися к ней заедками. Именно 
в окружении таких тарелок становится понятно, почему молдаване называют 
мамалыгу «мамалыгуцэ» – «мамалыженька», если пытаться перевести поточнее… Она 
становится такой красивой, что даже непонятно: как ее не любить?
  Номер первый – тертая сухая брынза, лучше овечья. С ней работы никакой, натер 
на терке, и вот такой горкой лежит. Сами сдабриваете, кому сколько нравится.  
От турецкого завоевания было столько вреда, что грех не воспользоваться 
некоторыми мелкими удобствами – например, включением в великую семью 
средиземноморских кухонь, где брынза – продукт любимейший и ценный. Брынза 
вовсе не среднего качества сыр, брынза – незаменимая приправа, причем к массе 
продуктов: к салатам, к пасте, к макаронным изделиям, к супам, а уж к мамалыге 
– точно!
  Номер второй – густая сметанка. Непременно к мамалыге идет, тоже кладете сами 
по вкусу.  Сметана в мировой кухне редкая птица, западноевропейцам даже сложно 
объяснить, что же это такое – кислые сливки, и зачем же это им позволили 
скиснуть, а в Молдавии – пожалуйста! Вильям Васильевич Похлебкин – Аристотель 
русской кулинарии – даже специально отметил такое свойство молдавской кухни, 
как терпимость к чужому влиянию и быстрое его освоение. Хорошее свойство – мне 
оно, например, симпатично.
  Номер третий – масло. Просто поставьте рядышком. Совет тот же – сколько кому 
нравится.  Кухня Молдовы предпочитает масло растительное, причем и подсолнечное 
и оливковое, на какое денег хватит, но к мамалыжке некоторые и от сливочного не 
откажутся. Молдаване знают, что делают, – они эту кашку уже триста лет едят… И 
не надо вспоминать дурацкие анекдоты о молдаванах, причем сразу по двум 
причинам. Во-первых, учитывая роль этих анекдотов в том, что наиболее сильно 
ими задетые пошли толпами по кишиневским улицам, выкрикивая хором: «Чемодан – 
вокзал – Россия!» Правда, судя по обилию строителей-молдаван в той же Москве, 
это они сами себе и кричали, но кто ж тогда это понимал? Ну и во-вторых – пора 
уже понимать, что каждый умен в привычных для него условиях. Альберт Эйнштейн, 
перенесенный в чукотское становище, оказался бы отчаянно глупым чукчей, который 
не только моржа – нерпу глупую загарпунить не смог бы. А уж какими великими 
светочами разума смотрелись бы в молдавском селе рассказы-ватели анекдотов о 
молдаванах, не зная тамошних обычаев, ухваток и культурных кодов, – небось сами 
понимаете…
  Вот номер четвертый весьма интересен – свиные шкварки. Берем кусочек 
подчеревка, режем на мелкие кусочки и на горячую сковородку, без ничего, с него 
самого натечет. Мамалыга с брынзой и шкварками – уже лакомство, не говоря обо 
всем остальном. Кстати, молдавская кухня признает практически любое мясо. 
Религиозных ограничений она не знает, прекрасно использует и говядину, и 
баранину, и свинину, и дичь, и птицу, с помощью многочисленных овощей и 
отрубяного кваса создавая приятную и нежную слабокислую среду блюда. Знаем 
блюда и из натурального, и из рубленого мяса – кстати, малюсенькие молдавские 
тефтели, кюфтелуце, с мамалыгой тоже идут просто великолепно!
 Интересно, что любовь к мамалыге разделяют такие же любители кукурузы, как 
молдаване, – и американцы. Молдаванка, вышедшая замуж в Штаты, с удивлением 
сообщает, что, когда муж наконец приготовил ей вкусное американское блюдо corn 
bread, она обнаружила, что это обычная мамалыга, только заправляется она не 
салом да шкварками, а медом, взбитым с маслом. Учтите этот вариант.  Вот он, 
номер пятый – мед взбиваем с маслом и тоже подаем, может быть, кто-то захочет 
мамалыгу не соленую, а сладкую. 
  Следующая, шестая, мамалыжная примочка – скроб, очень простой молдавский