– Да, цеснок, цеснок… ты поцисти и… вот такой ест?
 – Давилка?
 – Да, да, давилька… вот вес давиль цеснок, стоб такой мальенки биль. у те-бья 
ест льлюк?
 – Да, почистить?
 – Нет, давай, я сама поцисти.
 Мехбу проворно нарубил пару головок лука мелкими кубиками…
 – Мистсррр Стальлик!
 – Да, Мехбу?
 – Я домой поехальл, я дома один за-быльл…
 – Что ты забыл?
 – Такой… индиски… забыльл. Джинджер! – У меня есть имбирь! Правда, сушеный.
 – А! Карасо. Тьерка ест? Вот так де-льлай, стоб мальенки биль.
 Я натер кусочек имбиря.
 – А у тьебя казан ест?
 – Есть.
 – А ессе ест?
 – Этот не маленький?
 – Нет, карасо, давай, поставь на огонь! Сюда тольлко путь-путь масле. Сюда 
лель, лиль ессе!
 Едва лишь нагрелось растительное масло в маленьком казане, как он опустил туда 
кусочки курицы, которые принялся довольно сноровисто перемешивать, не забывая 
давать нам указания:
 – У тебья перес ест? Чили?
 – Есть!
 – Давай. Пьят стука давай!
 – Сталик, дети! – взмолилась жена.
 – Карасо, не будет горки, давай два перес. Я никада горки не делаит, другой 
индийски целовек силна горки делаит, я не делаит…
 В масло, которое уже успело сильно нагреться в другом казане, он опустил 
четыре гвоздички, следом за ними отправились два красных сушеных чили, которые 
он надрезал на носике. Пары масла, поднимающиеся из казана, стали жутко резать 
глаза.
 – У-ух! – рассмеялся Мехбу. – Перес каросый! – И высыпал в казан весь 
накрошенный им лук. Под первым казаном, увидев, что все кусочки курицы уже 
подрумянились, он уменьшил огонь, добавил ложку-другую воды и накрыл плотной 
крышкой.
 Перемешивая лук и перец, он продолжал:
 – Мистеррр Стальлик! Если хоцесс быт каросый карри, всегда оцень каррассо 
зарить льлук… вот… пока такая не станет, – и он показал, что лук стал уже 
светло-коричневый.
 Я не заметил, когда он успел перемешать головку давленого чеснока с имбирем, 
куда всыпал пару столовых ложек готового порошка карри, добавил пол чайной 
ложки молотой зиры, чайную ложку куркумы, еще одну чайную ложку ужасно жгучего 
красного молотого перца и довершил все столовой ложкой соли и еще столовой 
ложкой кориандра. Добавив две-три столовые ложки воды, он перемешал все в 
однородную пасту. Признаться, мне осталось непонятным – для чего Мехбу, вместо 
того чтобы просто увеличить количество готового порошка карри, добавлял 
отдельные его компоненты… Но задавать вопросы было уже поздно. Переложив 
содержимое чашки в весело зашипевший казан, он принялся перемешивать пасту.
 И тут!…
 – Гала! Гала! – стал я звать жену. – Иди скорее на кухню! Ты только понюхай, 
как пахнет!!!
 – Да и здесь пахнет. Пахнет по всей квартире!
 Боже! Это был тот самый ЗАПАХ! ЗАПАХ, который преследовал меня все эти годы, 
наконец-то исходил из моего казана! Так вот в чем дело, мне все стало ясно! 
Ведь мы всегда клали карри не в масло, а посыпали им почти готовое блюдо! И 
готовили без чеснока и без имбиря!
 – Мистеррр Стальлик! Если кхоцесс сильлна горки, тогда мало зарить, если не 
горки – много зарить. Пьять минут кхватит, – говорил Мехбу, помешивая 
содержимое казана, и изредка, действуя по обстановке, добавлял по чуть-чуть 
горячей воды, не допуская пригорания. Огонь он слегка уменьшил, но ЗАПАХ 
продолжал распространяться по всей квартире, выползая изо всех окон, да так, 
что на мой дом уже стали поглядывать прохожие.
 – Если пльлохо зарить, потом у-ух! – зелудок будит ох! Больлна. Ты какой карри 
кхоцесс – с помидор?
 – А зачем с помидорами?
 – Мозна с помидор, а мозна с йогурт. У тебья ест йогурт?
 – Да, есть…
 – Тогда с йогурт луцссе.
 С этими словами Мехбу переложил уже практически готовую курицу в большой казан 
и перемешал с приправами и луком, залил небольшим количеством воды и накрыл 
крышкой.
 – У тебья кориандр ест? Зеленый?
 – Порезать?
 – Нет, я сам порезу… А где йогурт? Жена достала баночку фруктового йогурта. 
Мехбу перешел на английский:
 – Нет, Сталик, у вас есть обычный «плэйн йогурт»?
 – Может, послать за кефиром?
 – Нет, не надо… Есть сметана или каймак узбекский?