особого значения не имела. По той простой причине, что 
социальная среда его обитания была замкнута, обособлена от остального мира и 
географически, и экономически, и духовно. Поэтому, например, французы вплоть до 
XV11I в. французами (то есть единой нацией) себя не осознавали и не называли. 
Тогда в ходу были другие признаки социальной идентичности: сословный 
(подчиненность конкретному сюзерену), религиозный (принадлежность к той или 
иной конфессии) и т. д.
     Ситуация изменилась с наступлением буржуазной эры. Становление единства 
хозяйственной жизни на больших территориях, появление новых средств и форм 
организации труда, потребность в свободной рабочей силе, формирование 
гражданского общества, способного контролировать политическую власть породили 
идею нации как некоей гражданской общности, создающей суверенное государство. 
Эта идея помогла буржуазно-демократическим движениям начала Нового времени 
осуществить свои цели, в процессе достижения которых крупные 
этно-территориальные общности и в самом деле начали осознавать себя как единое 
целое — нацию.
     Та же идея сыграла свою роль и в начале XX в., когда распались и 
Австро-Венгерская империи, и в середине века, когда рухнула колониальная 
система. То есть, не сложившиеся нации порождают так называемые 
«национально-освободительные» движения, а наоборот — освободительное (от 
эксплуатации, иноземного захвата) движение приводит к образованию наций. А 
«мотором» этих движений выступают этносы, стремящиеся сохраниться и окрепнуть 
через обретение собственной государственности.
     Сущность 
     межэтнических конфликтов
     Именно в этом заключается суть межэтнических конфликтов: каждый этнос 
считает, что защитить свою культуру, самобытность и духовное единство он сможет 
только с помощью создания собственного государства. (Мы будем употреблять 
понятие «межэтнический конфликт», поскольку понятие «межнациональный конфликт» 
в строгом смысле означает только межгосударственное столкновение.) Этносом 
движет потребность в самосохранении, защите своих ценностей и традиций. В этом 
его сила: такую потребность подавить нельзя, не уничтожив сам этнос. В этом же, 
как правило, и его трагедия. Поскольку полная реализация идеи «каждому этносу — 
по государству!» — чистая утопия.
     В сегодняшнем мире насчитывается около 200 суверенных государств. «На 
подходе» — еще примерно столько же (имеются в виду этносы, официально заявившие 
о своих притязаниях на самостоятельную государственность). А всего этносов, по 
некоторым оценкам, более 5000. В одной только России их около тысячи. Где же на 
нашей бедной планете разместить столько государств с их непременными армиями, 
границами, таможнями и бездной чиновников?
     Конечно, можно возразить, что большинство этносов — небольшие, и им нет 
надобности создавать свои государства. Этносов численностью более миллиона 
человек всего 267. Так может быть ими и ограничиться? В этом, наверное, есть 
определенный смысл, но как объяснить этносу, «не дотянувшему» до вожделенного 
миллиона (800 тысяч, например), что ему государство «не положено»? Это все 
равно, что людям ниже среднего роста объявить, что они лишаются политических 
прав, поскольку ростом не вышли. Бели право этнической общности на создание 
государства признается, то оно должно быть равным для всех.
     Но это путь тупиковый. Кроме того, он однозначно противоречит современным 
технологическим тенденциям к интернационализации, унификации и стандартизации 
всего и всея. В общем, теоретически проблема кажется неразрешимой. Как же она 
решается на практике?
     Этно-политическая 
     эволюция
     Пока что путем «естественного отбора». Кто сильнее — тот и прав, то есть 
получает возможность образовать самостоятельное государство. Но сила — вещь 
относительная. Она меняется со временем. И прозевавшее какой-нибудь 
технологический рывок государство слабеет, теряя контроль над своими 
региональными структурами. У последних появляется шанс попробовать вкус 
самостоятельности. Исторически этот процесс идет волнами. Из ныне существующих 
двух сотен государств в конце XIX в. существовали только 60- Остальные обретали 
независимость партиями. После Первой мировой войны развалились 
Австро-Венгерская, Германская, Османская империи. (Российская империя почти 
удержалась, хотя и потеряла Польшу и Финляндию.) После Второй мировой войны 
рухнула колониальная система, и до сотни этно-национальных групп Африки, Азии и 
Латинской Америки обрели вожделенную государственную независимость.
     Казалось бы, уже все — мир поделен государственными границами окончательно 
и бесповоротно. Свободных территорий больше нет. Измученное кровопролитными 
войнами мировое сообщество торжественно провозгласило сначала в документах ООН, 
а затем в Хельсинкском Акте 1975 г. принципы взаимного уважения 
государственного суверенитета, территориальной целостности и нерушимости границ.
 (Существующих, заметим в скобках, на тот момент государств. О возможности 
появления новых даже речь не заходила.) Хотя бы европейские границы должны были 
стать окончательными.
     Но не прошло и двух десятков лет, как мир содрогнулся под следующей волной 
суверенизации этно-национальных групп. На 15 самостоятельных государств 
распался СССР, с большой кровью разошлись почти все бывшие югославские 
республики (пока еще вместе держатся лишь Сербия с Черногорией), ушла из 
Эфиопии Эритрея, мирно разъединилась Чехословакия, зато объединилась Германия. 
И этот процесс далеко не закончен, Уже не просто требуют, но с оружием в руках 
отстаивают свое право на самоопределение курды в Турции, чеченцы — в России, 
абхазы — в Грузи