домой. «Эй, жена, — говорит один, — давай кисель варить». — «Дров нету!» — 
отвечает ему баба. «Да нам дров и не надо; подавай муки». Баба принесла муки; 
мужики налили в котел воды, насыпали туда муки, накрыли сковородой и поставили 
в снег. Прошло с час времени. «Ну-ка, бабьё, не готов ли наш кисель?» 
Посмотрели, а вода совсем замерзла; стали ножом резать — нож не берет, стали 
топором рубить — и разбили котел вдребезги. Осердились братья и пошли Фомку 
бить.

Фомка-шут знал, что братья не спустят ему, и загодя придумал новую шутку: убил 
барана, нацедил крови и налил в пузырь; а тот пузырь привязал своей бабе под 
мышку. Только братья в избу, он и закричал: «Таня, делай яичницу, да 
проворнее!» Таня и с места не встает. Фомка за нож, как ударит ее под мышку — 
кровь так и полилась. Таня упала — захрапела, словно душа из тела выходит. «Что,
 али умирать вздумала?» — говорит Фомка, снял с гвоздя плетку и давай стегать 
да причитывать: «Плетка-живилка, оживи мою женушку!» Она тотчас вскочила и 
принялась готовить яичницу. «Фомка, — говорят братья, — продай плетку-живилку». 
— «Купите!» Торговаться-торговаться, купили плетку и пошли над своими бабами 
куражиться... (
Окончание то же, что и в предыдущем списке
.)





№399
[203]



Жил-был поп с попадьей. Вот он, вишь ты, поехал нанимать казака
[204]
; только что едет поп по деревне — попадается ему мужик. «Здорово, батюшка!» — 
«Здравствуй, братеник!» — «Куды ты, батя, едешь?» — «Да ништо ведь, вишь — 
работа поспела, так надобно нанять казака на летину». — «А что, — бает, — 
батюшка, найми меня». — «Ладно, — бает поп, — ступай к попадье, скажи, что меня,
 мол, нанял поп. А я покамест съезжу в деревню, окрещу ребенка: вишь, 
Пафнутьевна родила». «Ступай, батюшка, ступай!» — бает казак; а сам пошел на 
погост. Пришел к попадье: «Здорово, — бает, — матушка! Поп приказал дом сжечь, 
а сам поехал новый покупать». И! Попадья взяла пук лучины зажгла и давай со 
всех сторон дом поджигать. Едет поп, а попадья пепелок развевает да место 
очищает. «Что ты, попадья?» — «Да ништо! Пришел Ерема; меня, бает, батюшка 
нанял в казаки; дом да село покупает, а этот дом велел сжечь». — «Ах он, 
лиходей! Где же он?» — «Да ушел домой». — «Делать нечего, разве нанять другого 
мужика в казаки?» — бает поп своей попадье. «Уж без казака не жить, — бает 
попадья — найми, найми, поп!» Вот он и нанял другого мужика в казаки. Дело 
пошло на лад. Только что приходит сенокос — а ведь это время, знаешь, самое 
трудное! — поп и задумал нанять еще казачи?ху. Поехал в приход; едет и видит 
бабу с пяльцами, а это был Ерема; он узнал, что поп хочет нанимать казачиху, 
взял да и перерядился в бабье платье и стал как девка. Вот едет поп, а девушка 
бает: «Куды ты, батюшка, едешь?» — «Да ништо ведь, — бает поп, — надобно нанять 
казачиху, так вот и ищу». — «Ах, батюшка, да найми меня!» — «Да как тебя 
зовут?» — «Маланьей». — «Так что же, ступай с богом ко мне».

Вот и пошла. Живет Ерема у попа да работает, а поп и не ведает, что у него в 
казачихах живет Ерема. Только что долго ль, коротко ль, а попу вздумалось 
женить казака своего на казачихе. «А что, попадья, бает, — сыграем-ка свадебку; 
казак-то парень дюжий, да и казачиха-то девка ра?жа. Давай-ка!» — «Так что ж 
зевать?» — бает попадья. Взяли да и женили казака своего на казачихе и заперли 
их спать на ночь в клети. Вот Ерема и бает: «Что, Сысоюшка (этак звали 
казака-то), ведь мне на двор надо». — «Да как же, — бает, — быть? Ведь мы 
заперты!» — «Ничего, возмем-ка поднимем половицу, да ты меня привяжи к кушаку, 
да и пусти туда; я как справлюсь, так и потрясу кушаком, а ты и тащи меня». — 
«Ну, ладно, ступай!»

Вот Ерема спустился под пол и привязал кушаком козу за рога — оттого что были 
там козы. Привязал, да и тряхнул: «Тяни!» — бает, а сам и ушел. Тот потянул, а 
коза: «Бяу!» — «Что это, — думает себе, — неужто моя жена козой сделалась? 
Дай-ка еще!» — «Бяу!» — «Ах, и взабыль
[205]
никак она уж оборотень! Ну-ка еще...» — «Бяу!» — «Делать нечего, пойти к попу...
 Батюшка!» — «Кто там стучит?» — «Откутайся-ка
[206]
». — «Да кто там?» — бает поп. «Да я, батюшка!» — «Ты. Сысой?» — «Я». — «Пошто 
ты?» — «Да что, батюшка, — бает казак, — никак женка-то козой сделалась!» — 
«Пойдем-ка посмотрим!» Казак все рассказал попу, как дело было. Пришли под 
клеть, глядь — а кушак-то привязан козе за рога; сосчитали коз: все ли тута, 
нет ли, бывает, лишних? Нет, все по-прежнему, а казачихи как не было! «Уж не 
Ерема ль это подделал?» — бает поп. «Да, пожалуй!» — бает попадья.