какова у купеческой дочери тайная примета?» — «Золотой волосок под левою 
мышкою». — «Так ли?» — спрашивает царь купеческого сына. «Точно так, государь!» 
— «Как же смел ты передо мною лгать? За твою вину велю казнить тебя». — 
«Царь-государь! Не откажи в последней милости, позволь написать к сестре 
письмо; пусть приедет, со мной попрощается». — «Хорошо, — отвечал царь, — пиши; 
только я долго ждать не стану!» Отложил казнь на срок, а до того времени 
приказал заковать его в железа и посадить в темницу.
Вот купеческая дочь, как получила от брата письмо да прочитала, тотчас 
пустилась в дорогу; едет да золотую перчатку вяжет, а сама горько плачет: слезы 
падают бриллиантами; она те бриллианты подбирает да на перчатку сажает. 
Приехала в стольный город наскоро, наняла у бедной вдовы квартиру и спрашивает: 
«Что у вас в городе нового?» — «У нас новостей нет никаких, окромя? того, что 
один иноземный купец через свою сестру стра?ждает, завтрашний день его вешать 
будут». Поутру встала купеческая дочь, наняла карету, нарядилась в богатое 
платье и поехала на площадь; там уж виселица готова, войска расставлены, и 
народу набралось многое множество; вон уж и брата ее ведут. Она вышла из кареты 
и прямо к царю, подает ему ту перчатку, что доро?гой связала, и говорит: «Ваше 
величество! Оцените, что? такая перчатка стоит?» Царь посмотрел. «Ей, — говорит,
 — и цены нету!» — «Ну так ваш генерал был у меня в дому? и точно такую 
перчатку украл — дружку этой самой; прикажите розыск сделать».
Царь позвал генерала: «Вот на тебя жалоба, будто ты дорогую перчатку украл». 
Генерал начал божиться: ничего знать не знаю и ведать не ведаю. «Как же ты не 
знаешь? — говорит ему купеческая дочь. — Сколько раз бывал в моем доме, со мной 
на постели леживал, в любовные игры поигрывал...» — «Да я тебя впервой вижу! 
Никогда у тебя не бывал, и теперь — хоть умереть — не знаю: кто ты и откуда 
приехала». — «Так за что же, ваше величество, мой брат стра?ждает?» — «Который 
брат?» — спрашивает царь. «А вон которого на виселицу привели!» Тут все дело 
начистоту открылося; царь приказал купеческого сына освободить, а генерала 
повесить; а сам сел с красной девицей, купеческой дочерью, в карету и поехал в 
церковь. Там они обвенчались, сделали большой пир и стали жить-поживать, добра 
наживать, и теперь живут.




№337
[48]


В некотором царстве, в некотором государстве жил купец с купчихою; у него было 
двое детей: сын и дочь; дочь была такая красавица, что ни вздумать, ни взгадать,
 разве в сказке сказать. Пришло время — заболела купчиха и померла; а вскоре 
после того захворал и купец, да так сильно, что не чает и выздороветь. Призвал 
он детей и стал им наказывать: «Дети мои милые! Скоро я белый свет покину, уж 
смерть за плечами стоит. Благословляю вас всем моим добром; живите после меня 
дружно и честно; ты, дочка, почитай своего брата, как отца родного, а ты, сынок,
 люби сестру, как мать родную». Вслед за тем купец помер; дети похоронили его и 
остались одни жить. Все у них идет ладно и любовно, всякое дело сообща делают.
Пожили они этак несколько времени, и вздумалось купеческому сыну: «Что я все 
дома живу? Ни я людей, ни меня люди не знают; лучше оставлю сестру — пусть одна 
хозяйничает, да пойду в военную службу. Коли бог даст счастья да жив буду — лет 
через десять заслужу себе чин; тогда мне от всех почет!» Призвал он свою сестру 
и говорит ей: «Прощай, сестрица! Я иду своею охотою служить богу и великому 
государю». Купеческая дочь горько заплакала: «Бог с тобой, братец! И не думала 
и не гадала, что ты меня одну покинешь!» Тут они простились, поменялись своими 
портретами и обещались завсегда друг друга помнить — не забывать.
Купеческий сын определился в солдаты и попал в гвардию; служит он месяц, другой 
и третий, вот уж и год на исходе, а как был он добрый мо?лодец, собой статный, 
разумный да грамотный, то начальство скоро его узнало и полюбило. Не прошло и 
двух лет, произвели его в прапорщики, а там и пошли чины за чинами. Дослужился 
купеческий сын до полковника, стал известен всей царской фамилии; царь его 
жаловал, а царевич просто души в нем не чаял: называл своим другом и зачастую 
ездил к нему в гости погулять-побеседовать.
В одно время случилось царевичу быть у полковника в спальне; увидал он на стене 
портрет красной девицы, так и ахнул от изумления. «Неужели, — думает, — есть 
где-нибудь на белом свете такая красавица?»
Смотрел, смотрел, и влюбился в этот портрет без памяти. «Послушай, — говорит он 
полковнику, — чей это портрет?» — «Моей родной сестры, ваше высочество!» — 
«Хороша твоя сестра! Хоть сейчас бы на ней женился. Да подожди, улучу 
счастливую минутку, признаюсь во всем батюшке и стану просить, чтоб позволил 
мне взять ее за себя в супружество». С той поры еще в большей чести стал 
купеческий сын у царевича: на всех смотрах и ученьях кому выговор, кому арест, 
а ему завсегда благодарность. Вот другие полковники и генералы удивляются: «Что 
б это значило? Из простого звания, чуть-чуть не из мужиков, а теперь, почитай, 
первый любимец у царевича! Как бы раздружить эту дружбу?» Стали разведывать и 
по времени разузнали всю подноготную. «Ладно, — говорит один завистливый 
генерал, — недолго ему быть первым любимцем, скоро будет последним прохвостом! 
Не я буду, коли его не выгонят со службы с волчьим паспортом!»
Надумавшись, пошел генерал к государю в отпуск проситься: надо-де по своим 
делам съездить; взял отпуск и поехал в тот самый город, где проживала