рублей нельзя выпить и на гривенник? Дай зайду!» Зашел в кабак, выпил косушку, 
заплатил гривенник и отправился за шелком; сторговал большой сверток, приносит 
домой и отдает жене. Она спрашивает: «На сколько тут?» — «На сто рублей». — «Ан 
неправда! Ты купил на сто рублей без гривенника. Куда ж, — говорит, — ты 
гривенник девал? Верно, в кабаке пропил!» — «Ишь какая хитрая! — думает солдат 
про себя, — всю подноготную знает». Из того шелку вышила солдатская жена три 
чудных ковра и послала мужа продавать их; богатый купец дал за каждый ковер по 
три тысячи, дождался большого праздника и понес те ковры самому королю в 
подарок. Король как взглянул, так и ахнул от удивления: «Что за искусные руки 
работали!» — «Это, — говорит купец, — простая солдатская жена вышила». — «Быть 
не может! Где она живет! Я сам к ней поеду».
На другой же день собрался и поехал к ней новую работу заказывать; приехал, 
увидал красавицу и по уши в нее врезался. Вернулся во дворец и задумал думу 
нехорошую, как бы от живого мужа жену отбить. Призывает к себе любимого 
генерала. «Выдумай, — говорит, — как извести солдата; награжу тебя и чинами, и 
деревнями, и золотой казной». — «Ваше величество! Задайте ему трудную службу: 
пусть пойдет на край света да Сауру-слугу достанет; тот Саура-слуга может в 
кармане жить, и что ему ни прикажешь — живо все сделает!»
Король послал за солдатом, и как скоро привели его во дворец, тотчас на него 
накинулся: «Ах ты, неразумная голова! По кабакам, по трактирам ходишь да все 
хвастаешь, что Сауру-слугу достать — для тебя плевое дело. Что ж ты наперед ко 
мне не пришел, ни единого слова про то не сказал? У меня ведь двери никому не 
заперты». — «Ваше величество! Мне такой похвальбы и на ум не всходило». — «Ну, 
брат Тарабанов! Не моги запираться! Ступай на край света и добудь мне 
Сауру-слугу. Не добудешь — злой смертью казню!» Прибежал солдат к жене и 
рассказал свое горе; она вынула колечко. «На, — говорит, — колечко; куда оно 
покатится, туда и ступай — ничего не бойся!» Наставила его на ум, на разум и 
отпустила в дорогу.
Кольцо катилось-катилось, докатилось до избушки, вспрыгнуло на крылечко, в 
дверь да под печку. Солдат за ним вошел в избушку, залез под печь и 
сидит-дожидается. Вдруг приходит туда старик — сам с ноготь, борода с локоть, и 
стал кликать: «Эй, Саура! Покорми меня». Только приказал, в ту ж минуту перед 
ним является бык печеный, в боку нож точеный, в заду чеснок толченый и 
сороковая бочка хорошего пива. Старик сам с ноготь, борода с локоть сел возле 
быка, вынул нож точеный, начал мясо порезывать, в чеснок помакивать, покушивать 
да похваливать. Обработал быка до последней косточки, выпил целую бочку пива и 
вымолвил: «Спасибо, Саура! Хорошо твое кушанье; через три года к опять к тебе 
буду». Попрощался и ушел.
Солдат вылез из-под печки, напустил на себя смелость и крикнул: «Эй, Саура! Ты 
здесь?» — «Здесь, служивый!» — «Покорми, брат, и меня». Саура подал ему 
жареного быка и сороковую бочку пива; солдат испугался: «Что ты, Саура, сколько 
подал! Мне этого и в год не съесть, не выпить». Съел куска два, выпил с бутылку,
 поблагодарил за обед и спрашивает: «Не хочешь ли, Саура, у меня служить?» — 
«Да коли возьмешь, я с радостью пойду; старик мой такой обжора, что иной раз из 
сил выбьешься, пока его досыта учествуешь». — «Ну, пойдем! Полезай в карман». — 
«Я давно, сударь, там».
Тарабанов вышел из той избушки; кольцо покатилось, стало путь показывать и — 
долго ли, коротко ли — привело солдата домой. Он тотчас явился к государю, 
кликнул Сауру и оставил его при короле служить. Опять призывает король 
генерала: «Вот ты сказывал, что солдат Тарабанов сам пропадет, а Сауры ни за 
что не добудет; а он вернулся целехонек и Сауру принес!» — «Ваше величество! 
Можно выискать потрудней того службу: прикажите-ка ему на тот свет идти да 
узнать, как поживает там ваш покойный батюшка?» Король не стал долго 
раздумывать и в ту ж минуту послал курьера, чтоб представили к нему солдата 
Тарабанова. Курьер поскакал: «Эй, служба, одевайся, король тебя требует».
Солдат почистил на шинели пуговицы, оделся, сел с курьером и поехал во дворец. 
Является к королю; король ему и говорит: «Послушай, неразумная голова! Что ты 
по всем трактирам, по кабакам хвастаешь, а мне не доложишься, будто можешь ты 
на тот свет дойтить и узнать, как поживает мой покойный батюшка?» — «Помилуйте, 
ваше величество! Такой похвальбы мне и в голову не всходило, чтоб на тот свет 
попасть. Окромя смерти, иной дороги туда — как перед богом! — не ведаю». —
«Ну как хочешь, так и делай, а непременно сходи и узнай про моего батюшку; не 
то мой меч — твоя голова с плеч!» Тарабанов воротился домой, повесил свою 
буйную голову ниже могучих плеч и сильно запечалился; спрашивает его жена: «О 
чем приуныл, любезный друг? Скажи мне сущую правду». Он ей рассказал все по 
порядку. «Ничего, не печалься! Ложись-ка спать; утро вечера мудренее».
На другой день поутру только проснулся солдат, посылает его жена: «Ступай к 
государю и проси себе в товарищи того самого генерала, который на тебя короля 
наущает». Тарабанов оделся, приходит к королю и просит: «Ваше королевское 
величество! Дайте мне генерала в товарищи; пусть он будет свидетелем, что я 
взаправду на том свете побываю и про вашего родителя безо всякого обману 
проведаю». — «Хорошо, братец! Ступай домой, собирайся; я его к тебе пришлю». 
Тарабанов воротился домой и начал в дорогу собираться; а король потребовал к 
себе генерала. «Ступай, — говорит, — и ты с солдатом; а то ему одному поверить 
нельзя». Генерал струхнул, да делать нечего — королевского слова нельзя 
ослушаться: нехотя побрел он на солдатскую квартиру.
Тарабанов наклал сухарей в ранец, налил воды в манерку, попрощался с своей 
женою, взял у нее колечко и говорит генералу: «Ну, теперь с богом в путь!» 
Вышли они на двор: у крыльца стоит дорожная коляска — четверней запряжена. «Это 
кому?» — спрашивает солдат. «Как кому? Мы поедем». — «Нет, ваше