пир большой. Выглянул из окна один из гостей и говорит: «Приехал к вам младой 
юноша: конь под ним аки лютый зверь, сбруя и все приспехи богатырские словно 
жар горят». Встречала его царевна середи двора широкого, сама снимала с доброго 
коня; взялись они за белые руки и пошли во дворец. Села царевна на золотой стул,
 а русский богатырь сам себе место найдет. «Не будешь ли гневаться? — говорит 
Иван-царевич. — Ведь я с просьбой приехал». — «Говори: что надобно? Все тебе в 
угоду сделаю». Он ей сказал свою нужду. Тут они долго пировали и забавлялись, 
после того обручились и дали слово крепкое, чтоб ей за другого замуж нейти, а 
ему на другой не жениться. Пора Ивану-царевичу и в путь отправляться; 
невеста-красавица навязала ему одномесячных яблочков, пошла провожать и говорит 
ему: «Я слышала — ты большой охотник; подарю тебе двух собак. Эй, Тяжелый и 
Легкий! Служите царевичу, как мне служили; коли что над ним приключится — лучше 
и назад не бывайте!»
Едет Иван-царевич домой; мать увидала и говорит свату: «Вон наш разлучник 
едет!» Тотчас заперла Огненного царя за кипарисные двери, а сама на постель 
легла. Входит Иван-царевич во дворец и отдает матери одномесячные яблоки. Вдруг 
собаки бросились к кипарисной двери и начали грызть; мать говорит: «Сын мой 
любезный! Какую привел ты охоту? Мне и без того мочи нет, а они дверь грызут». 
Царевич закричал на своих собак — и они улеглись возле него.

На другой день поехал он с своей охотой позабавиться, а мать кинулась свата 
отпирать и просит его извести как-нибудь сына. Пошел Огненный царь к озеру, на 
песчаные берега, злого змея караулить. Мало ли, много ли дожидался — выходит 
змей на? берег, лег и заснул. Огненный царь одним взмахом отрубил ему голову, 
вынул зелье
[117]
и понес к сватье; отдает ей: «На, — говорит, — напеки с этим зельем лепешек и 
покорми сына».

Иван-царевич вернулся домой и просит у матери: «Нет ли поесть чего?» Она 
отвечает: «Мочи моей нет, ничего не готовила, только лепешек напекла — возьми и 
кушай на здоровье!» Только он взял одну лепешку — собака из рук ее вырвала. «Ну,
 сынок, завел ты охоту — не дадут и куска съесть!» — «Я, матушка, другую 
возьму». Взял еще — другая собака и эту вырвала. Взял третью, откусил и тут же 
помер. Мать соскочила с постели, отперла кипарисную дверь и выпустила свата. 
«Ну, — кричит, — извели, наконец, нашего злодея!» Выковырнули у Ивана-царевича 
глаза и бросили его в колодец, а сами стали жить да веселиться.
Собаки бились-бились около колодца, вытащили Ивана-царевича и понесли к 
нареченной невесте; а ей уж сердце сказало, что нет его на свете; вышла она 
далеко к нему навстречу, взяла его на свои белые руки, понесла во дворец и 
написала к своей сестре, чтобы та прислала новые, лучшие глаза и воды живой и 
мертвой. Начали его лечить, живой водой вспрыскивать. Иван-царевич встал: «Ах, 
моя милая невеста! Как долго я спал». — «Спать бы тебе вечным сном, кабы не я!» 
— отвечала невеста и рассказала все, что с ним мать сделала.
Пожил он у ней несколько времени и собирается домой. Говорит ему 
царевна-красавица: «Иван-царевич! Не давайся в обман матери». Он оседлал коня и 
едет домой. Мать узнала его и закричала: «Опять едет мой злодей, и две собаки 
впереди бегут!» Заперла своего свата за кипарисную дверь, сама села под окно и 
горючьми слезами обливается. Иван-царевич въехал на двор, соскочил с коня и 
пошел к матери; собаки за ним и бросились дверь грызть. «Матушка! — говорит 
царевич. — Подай мне ключ от этой двери». Она мялась-мялась, не хотела ключа 
отдавать, разные отговорки приводила: и ключ-то потерян, и отпирать-то незачем! 
Иван-царевич сам нашел ключ, отворил дверь — а за дверью сидит в креслах 
Огненный царь.
Закричал царевич своей охоте: «Тяжелый и Легкий! Возьмите Огненного царя, 
отнесите в чистое поле и разорвите на мелкие части!» Собаки схватили его и 
разорвали на мелкие части: не только человеку кусков не собрать, даже птице не 
сыскать! Потом Иван-царевич сделал тугой лук и кленовую стрелу и говорит 
матери: «Пойдем теперь в чистое поле!» Пришли они в чистое поле; царевич 
натянул свой тугой лук, положил о?даль: «Становись, матушка, рядом со мною; кто 
из нас виноват, того кленовая стрела убьет». Мать прижалась к нему 
близко-близко. Сорвалась стрела и попала ей прямо в сердце.
Иван-царевич поехал к своей невесте; пристигла его в пути-дороге темная ночь. 
Усмотрел он вдали огонек, поехал в ту сторону — стоит избушка, а в избушке 
старуха сидит. Завел с нею разговор о том, о сем; старуха ему и сказывает: 
«Есть у нас в озере страшный змей о двенадцати головах, все людей пожирает. 
Нынешнюю ночь вывезут к нему на съедение самоё царевну: так вышло по жребию!» 
Иван-царевич не ложился спать, со полуночи пошел на то озеро. Царевна стоит на 
берегу и во слезах говорит таковы речи: «Лютый змей! Пожри меня скорее, кончи 
мои мучения». Распахнулось у ней покрывало, и узнал Иван-царевич свою невесту, 
и она его признала. «Ступай отсюдова, — говорит ему царевна, — не то лютый змей 
и тебя съест!» — «Не пойду, — отвечает Иван-царевич, — мы с тобой обручились, 
чтобы вместе жить, вместе и помереть». Вот лезет из озера змей о двенадцати 
головах: «Эх, красная девица! Да у тебя заступа есть. Ну что ж! В моем брюхе и 
заступе будет место». — «Ах ты, проклятый змей! — сказал Иван-царевич. — Ты 
прежде пожри, тогда и хвались». Вынул свой острый меч, раз махнул — и снял с 
него шесть голов; в другой махнул — и остальные сбил. Потом Иван-царевич поехал 
с своей невестою в ее царство, обвенчались и жили долго и счастливо.