Слыхали вы о Змее Змеевиче? Ежели слыхали, так вы знаете, каков он и видом и 
делом; а если нет, так я расскажу о нем сказку, как он, скинувшись молодым 
молодцом, удалым удальцом, хаживал к княгине-красавице. Правда, что княгиня 
была красавица, черноброва, да уж некстати спесива; честным людям, бывало, 
слова не кинет, а простым к ней доступу не было; только с Змеем Змеевичем 
ши-ши-ши! О чем? Кто их ведает! А супруг ее, князь-княжевич Иван-королевич, по 
обычаю царскому, дворянскому, занимался охотой; и уж охота была, правду сказать,
 не нашим чета! Не только собаки да ястреба да сокола? верой-правдой ему 
служили, но и лисицы, и зайцы, и всякие звери, и птицы свою дань приносили; кто 
чем мастерил, тот тем ему и служил: лисица хитростью, заяц прыткостью, орел 
крылом, ворон клёвом.
Словом, князь-княжевич Иван-королевич с своею охотою был неодолим, страшен даже 
самому Змею Змеевичу; а он ли не был горазд на все, да нет! Сколько задумывал, 
сколько пытался он истребить князя и так и сяк — все не удалось! Да княгиня 
подсобила. Завела под лоб ясные глазки, опустила белые ручки, слегла больна; 
муж испугался, всхлопотался: чем лечить? «Ничто меня не поднимет, — сказала она,
 — кроме волчьего молока; надо мне им умыться и окатиться».
Пошел муж за волчьим молоком, взял с собой охоту; попалась волчица, только что 
увидела князя-княжевича — в ноги ему повалилась, жалобным голосом взмолилась: 
«Князь-княжевич Иван-королевич, помилуй, прикажи что — все сделаю!» — «Давай 
своего молока!» Тотчас она молока для него надоила и в благодарность еще 
волчоночка подарила. Иван-королевич волчонка отдал в охоту, а молоко принес к 
жене; а жена было надеялась: авось муж пропадет! Пришел — и нечего делать, 
волчьим молоком умылась, окатилась и с постельки встала, как ничем не хворала. 
Муж обрадовался.
Долго ли, коротко ли, слегла опять. «Ничем, — говорит, — мне не пособишь; надо 
за медвежьим молоком сходить». Иван-королевич взял охоту, пошел искать 
медвежьего молока. Медведица зачуяла беду, в ноги повалилась, слезно 
взмолилась: «Помилуй, что прикажешь — все сделаю!» — «Хорошо, давай своего 
молока!» Тотчас она молока надоила и в благодарность медвежонка подарила. 
Иван-королевич опять возвратился к жене цел и здоров. «Ну, мой милый! Сослужи 
еще службу, в последний раз докажи свою дружбу, принеси мне львиного молока — и 
не стану я хворать, стану песни распевать и тебя всякий день забавлять». 
Захотелось княжевичу видеть жену здоровою, веселою; пошел искать львицу.
Дело было не легкое, зверь-то заморский. Взял он свою охоту; волки, медведи 
рассыпались по горам, по долам, ястреба, сокола поднялись к небесам, 
разлетелись по кустам, по лесам, — и львица, как смиренная раба, припала к 
ногам Ивана-королевича. Иван-королевич принес львиного молока. Жена поздоровела,
 повеселела, а его опять просит: «Друг мой, друг любимый! Теперь я и здорова и 
весела, а еще бы я красовитей была, если б ты потрудился достать для меня 
волшебной пыли: лежит она за двенадцатью дверями, за двенадцатью замками, в 
двенадцати углах чертовой мельницы».
Князь пошел — видно, его такая доля была! Пришел к мельнице, замки сами 
размыкаются, двери растворяются; набрал Иван-королевич пыли, идет назад — двери 
запираются, замки замыкаются; он вышел, а охота вся осталась там. Рвется, шумит,
 дерется, кто зубами, кто когтями ломит двери. Постоял-постоял, 
подождал-подождал Иван-королевич и с горем воротился один домой; тошно у него 
было на животе, холодно на сердце, пришел домой — а в доме жена бегает и весела 
и молода, на дворе Змей Змеевич хозяйничает: «Здорово, Иван-королевич! Вот тебе 
мой привет — на шейку шелкова петля!» — «Погоди, Змей! — сказал королевич. — Я 
в твоей воле, а умирать горюном не хочу; слушай, скажу три песни».
Спел одну — Змей заслушался; а ворон, что мертвечину клевал, поэтому и в 
западню не попал, кричит: «Пой, пой, Иван-королевич! Твоя охота три двери 
прогрызла!» Спел другую — ворон кричит: «Пой, пой, уже твоя охота девятую дверь 
прогрызает!» — «Довольно, кончай! — зашипел Змей. — Протягивай шею, накидывай 
петлю!» — «Слушай третью, Змей Змеевич! Я пел ее перед свадьбой, спою и перед 
могилой». Затянул третью песню, а ворон кричит: «Пой, пой, Иван-королевич! Уже 
твоя охота последний замок ломает!» Иван-королевич окончил песню, протянул шею 
и крикнул в последний раз: «Прощай, белый свет; прощай, моя охота!» А охота тут 
и есть, легка на помине, летит туча тучей, бежит полк полком! Змея звери в 
клочки расхватали, жену птицы мигом заклевали, и остался князь-княжевич 
Иван-королевич один с своею охотою век доживать, один горе горевать, а стоил бы 
лучшей доли.
Говорят, в старину всё такие-то удальцы рожались, а нам от них только сказочки 
остались.




Притворная болезнь




№206
[114]


В некотором царстве, в некотором государстве жил-был царь с царицею, а детей у