деньги, и принялись по-прежнему работать, баб, мужиков обшивать; заработали по 
тридцать рублев на брата и пошли в третью волость. Дорогою те же разговоры; 
один говорит: правда лучше; другой говорит: нет, кривда лучше!

Поспорили и ударились об заклад на тридцать рублев. Дошли до села; кого ни 
спросят — всяк одно твердит: «Где уж нынче правдой жить? Правда-то в лаптях 
ходит, а кривда в сапогах!» Проспорил правдивый криводушному весь заработок. В 
третий раз выработали они по пятидесяти рублев на брата и опять заспорили. 
Заспорили и решили на том: если кто теперь проспорит, у того и деньги взять и 
глаза ему выкопать. Знамое дело, правдивый проспорил; криводушный взял у него 
пятьдесят рублев, выкопал ему глаза, оставил одного на дороге, а сам ушел домой.
 «Видно, и в самом деле нет на свете правды! — сказал слепой. — Кривда меня 
перемогла; как мне быть невидущему?» Побрел ощупью и попал на тропинку; эта 
тропинка привела его до станка
[479]
. Тут нащупал он толстое дерево, влез на самую верхушку и просидел до позднего 
вечера.


Как стемнело, пришел на то место старец, принес вязанку дров, сбросил с плеч и 
сказал: «Господи благослови!» Немного погодя пришел другой старец, а там и 
третий; сбросили с плеч по вязанке дров и также промолвили: «Господи 
благослови!» Потом развели они огонь, сели возле костра и стали разговаривать. 
Один говорит: «У нашего царя третий год дочь больна; кто ее вылечит, за того 
царь отдаст ее замуж». Другой говорит: «Царевну просто вылечить; она заболела в 
самый троицын день. Подал ей за обедней поп просвиру, она стала есть и уронила 
под пол крошку, ту крошку подхватила лягушка и съела; от того вся беда 
приключилася. Теперь коли в троицын день взять бычью кожу, помазать ее медом да 
положить под церковный пол, лягушка сейчас всползет на кожу, полижет меду, 
станет гадовать
[480]
и выронит просвирную крошку. Тогда только взять эту крошку, обмыть в воде да 
скормить царевне — царевна и поздоровеет».


На другое утро стали старцы росой умываться и говорят между собой: «Какая 
сегодня славная роса! Стоит ею раз-другой помочить глаза — так и слепота 
пропадет!» После того старцы ушли, а слепой швец
[481]
спустился с дерева, умылся росою — и в ту ж минуту стал видеть лучше прежнего, 
словно никогда и глаз не терял. Прославил он господа бога и пошел в тот город, 
где жила больная царевна. На троицын день явился он к царю, потребовал себе 
бычью кожу да меду, сделал все, как сказывал старец, и вылечил царевну. Царь 
обрадовался и выдал за него свою дочь.





№122
[482]


Были-жили два мужика; у одного было четыре корабля, у другого — три, и 
поспорили они, чем лучше жить: кривдой али правдой? Правдивый-то и проспорил 
своему супротивнику все свои три корабля, и попросил он его перевезть себя на 
корабле на другой берег. Так дело и сделалось. Переехал он на другой берег, и 
пошел по пробитой тропинке, и пришел к дереву, а под деревом место кругом было 
утоптано, оттого что сюда собиралась нечистая сила. Влез правдивый на дерево, 
чтоб отдохнуть немножко, не боясь зверя, а за ним вслед собралась туда всякая 
нечистая сила и стала похваляться своими делами.
Вот один черт и рассказывает, как он испортил какую-то царевну: царевна ослепла,
 оглохла, смутилась разумом, вылечить ее никто не сможет; а вылечить ее можно: 
надо только взять из такой-то церкви крест да облить его водою и тою водою 
умывать и поить больную царевну, да еще надо из-под такого-то камня достать 
лягву1, вынуть у нее изо рта кусочек просвиры, что она утащила, и дать тот 
кусочек съесть больной царевне. Правдивый подслушал все это, добыл и крест и 
кусочек просвирки и вылечил царевну. Царь отдал ему за то полцарства и в жены 
дочь свою, а как умер царь, правдивый сам сделался царем.
А у криводушного мужика все пошло прахом, богатство все изгибло, и стал он 
ходить по? миру и собирать милостыню. Вот раз сделал царь на нищих обед, пришел 
и криводушный. Царь узнал его, приказал его остановить и позвать к себе и 
оставил его ночевать во дворце возле себя. Ночью-то мужику захотелось испить, и 
видит он: стоит в палатах вода, какою царь умывал свои ноги. «Ну, — думает он, 
— ничего, напьюсь и этой; царские ноги не поганы!» А царь увидел, что он хочет 
испить, и закричал: «Эй, вестовой, дай человеку напиться!» — и ему тотчас 
принесли чистой воды. Наутро царь рассказал криводушному все, что с ним сталось,
 наградил его и отпустил. Мужику захотелось попытать такого ж счастья, и пошел 
он под то же дерево, где был и правдивый, да нечистая сила почуяла его и 
разорвала на части.