и оленеводы» (№ 149).
В фольклоре нет свидетельств, что в корякско-чукотских войнах принимали участие 
ительмены. В цикле сказаний об ительменском богатыре Тылвале говорится лишь о 
защите племенных и семейных традиций ительменов от посягательств и нарушений со 
стороны коряков, при этом защита интересов племени и семьи ведется не 
коллективно, а одним героем, в котором символически воплощается сила и 
сплоченность всего народа.
Тексты № 159–164 представляют собой цикл героических сказаний о богатыре 
ительменского фольклора Тылвале, предстающем в роли хранителя семенных и 
племенных традиций, защитника своего народа от вероломных иноплеменников. Пафос 
сказаний о Тылвале, которые переводчики называют легендами, достигает эпической 
приподнятости. Художественно-стилистические средства повествования, гиперболизм 
и особое уважительное отношение к герою отличают язык этого жанра от языка 
бытового диалога, характерного для цикла сказок о Кутхе. Сказания о Тылвале 
записаны и рассказаны разными лицами и в разное время, но большинство из них 
сохраняет сюжетное единство.
Всем сказаниям о Тылвале присуща соотнесенность изображаемых событий с 
конкретными географическими пунктами. Каждый из рассказчиков «поселяет» Тылвала 
в той местности, которая близка ему самому. В сказаниях о Тылвале нет чудесных 
превращений, но гиперболизм достигает часто фантастических размеров. Тылвал — 
обыкновенный человек наделенный необыкновенной физической силой.
Ведущим сюжетом сказаний о Тылвале является месть героя сестре, изменившей 
семейным устоям и своему народу, а также иноплеменникам-корякам, в лагерь 
которых пытается перейти сестра-изменница. Ительменские сказания о Тылвале, 
выступающем в роли мстителя за предательство, оказали непосредственное влияние 
на сюжетную основу корякского исторического предания «Месть Рынныналпылына» 
(№ 150), в котором повествование о кровной мести заключено в готовую сюжетную 
рамку.
Героические сказания, отражающие в фольклоре палеоазиатов определенный этап их 
исторического развития, по ряду структурных (морфологических) признаков и 
сюжетных особенностей продолжают традиции волшебно-героической сказки. Так, 
например, в превосходном в художественном и композиционном отношении чукотском 
героическом сказании «Кунлелю» (№ 85) изображение реальной борьбы двух племен — 
чукчей и коряков — за обладание оленьими стадами причудливым образом 
переплетается с элементами волшебно-героической сказки (приключения убитого в 
схватке с врагами героя в стране умерших предков и чудесное воскрешение его), 
берущей свое начало в древних мифических преданиях. Вставной элемент 
фантастических похождений главного героя — лишь своеобразный художественный фон 
изображения реальных исторических событий, хотя корни его ведут к 
волшебно-мифической сказке. Однако волшебный элемент в этом сказании является 
эпизодическим, и основное содержание его отражает реальную борьбу и картины 
жизни оленных людей. Чукотские богатыри в сказании «Кунлелю» (№ 85) одерживают 
полную победу над врагами-коряками, отнявшими у них ранее оленьи стада. 
Правдивое изображение похода в чужую землю, преодоление естественных 
препятствий, картины поединка, возвращение стада, наказание обидчиков, пленение 
женщин и другие военные и бытовые детали представляют яркую этнографическую 
картину жизни чукчей и коряков в далеком прошлом.
Героиня этого эпического повествования Кытгы, сестра Кунлелю, изображается 
свободолюбивой и независимой женщиной, борющейся за мир между племенами и 
вместе с тем прославляющей богатырскую силу своих братьев — Кунлелю и Рэйипгэва,
 ведущих борьбу против насилия и несправедливости. Кытгы в то же время 
проявляет заботу о сохранении племени: она в разных селениях выходит замуж и 
рожает детей, которых оставляет на воспитание отцам, уходя в новое место. 
Борьба Кытгы за мирное сосуществование разных племен, за увеличение и 
благополучие человеческого рода приобретает социальное звучание. Вполне 
вероятно, что в образе Кытгы отразились в какой-то степени мифологические 
мотивы о «создающей» женщине и пережиточные элементы материнского рода (см. 
«Кытгы», № 89).

В некоторых героических сказаниях элементы волшебно-героической сказки даже 
преобладают. Так, в «Сказании о Вытрытве» реальные физические упражнения 
«лежебоки» в силе и ловкости, его мирная жизнь в стойбище неожиданно сменяются 
героической борьбой богатыря-одиночки с налетевшим вражеским отрядом. Вытрытва 
обретает гиперболическую силу и, подобно птице, парит над головами врагов, разя 
их копьем и стрелами. В жестокой многодневной схватке он побеждает вражеского 
богатыря. Тема героической борьбы богатыря с человеческими противниками в конце 
повествования сменяется поединком со сказочным озерным духов в облике воина, 
которого Вытрытва также побеждает
48
. Героические сказания, где фантастические превращения сосуществуют с реальными 
действиями героя, близки в жанровом отношении волшебно-героическим сказкам.


Близко к героическим сказаниям по содержанию и композиции примыкают так 
называемые исторические предания о конкретных исторических событиях или 
отдельных эпизодах, в той или иной степени отражающих жизнь палеоазиатов 
Чукотки и Камчатки в разные исторические периоды их жизни. Эти предания 
отличаются от героических сказаний тем, что в них вместо эпически-приподнятого 
изображения борьбы отдельных героев с иноплеменниками или местными врагами 
дается описание конкретного события без концентрации внимания на действиях