народу, подчеркивание социальной значимости борьбы героя, сугубо правдивое 
изображение деталей быта, одежды, вооружения, неустанных физических упражнений 
героя в силе и ловкости, красочное описание поединков героя с вражескими 
богатырями или целыми отрядами врагов, исключение из действий героя чудесных 
помощников и преобладание в повествовании о нем правдивых элементов над 
фантастическими — таковы основные отличительные признаки героических сказаний.
Если героем волшебно-героической сказки выступает безымянный человек, то 
главные персонажи героических сказаний наделяются собственными именами, в 
лексической семантике которых часто оказываются отраженными их личные качества 
или внешние признаки (Кунлелю — «Одноусый», Лявтылевальын — «Качающий головой», 
Умилгу от эскимосского умилык — «силач», «богатырь» и т. д.).

Героические сказания отмечены в фольклоре большинства коренных народностей 
Чукотки и Камчатки, но особенно широкое распространение они получили у чукчей и 
коряков. Основой героических сказаний этих народностей явились реальные 
исторические события — войны между чукчами и коряками за обладание оленьими 
стадами. На стороне чукотских оленеводов в этих войнах принимали участие 
приморские чукчи и азиатские эскимосы, на стороне коряков — юкагиры. Сюжеты о 
столкновениях между таннитами (иноплеменниками) и местными жителями возникали, 
по-видимому, одновременно и независимо у каждой из воевавших сторон. Но наряду 
со сказаниями о борьбе за обладание оленьими стадами между чукчами и коряками 
бытовали также сказания о борьбе между отдельными общинами, семьями и 
одиночными богатырями
44
.


Отдельные сюжеты героических сказаний получили распространение у далеко 
обитающих друг от друга народностей. Так, например, заключительный эпизод 
эскимосского сказания «Якуни»
45
совпадает с таким же эпизодом в керекском сказании «Мальчик с луком» (№ 112); в 
обоих сказаниях маленький сын кочевников, оброненный при побеге родителей от 
врагов, побеждает вражеского богатыря. В эскимосской сказке побежденным 
богатырем выступает бородатый белый человек Якуни (так чукчи, по свидетельству 
В. Г. Богораза, называли предводителя казачьего отряда майора Павлуцкого, 
ведшего против них поработительную войну и убитого в бою в 1747 г.)
46
, а в корякском сказании побежденный богатырь остается безымянным. Эпизод о 
выпадении мальчика из нарты совпадает в эскимосском сказании «Найденыш»
47
и керекском «Мальчик с луком» (№ 112).

В сказаниях о героях, защищающих честь общины или семьи, отражаются также 
мотивы кровной мести. К сказаниям такого рода относится, например, эскимосское 
сказание «Месть» (№ 41) и корякское «Месть Рынныналпылына» (№ 150).
Талантливый эскимосский рассказчик из Наукана в сказании «Оленеводы» (№ 42) 
рисует великолепную по композиции и содержанию картину жизни чукотских 
хочевников, отдельные стойбища которых, представленные одиночными семьями, 
ведут друг с другом жестокую борьбу за обладание имуществом. В этом 
возвышающемся до эпоса сказании, лишенном каких-либо элементов вымысла, с 
этнографическими деталями изображается материальная и духовная жизнь оленеводов,
 их хозяйственные контакты с приморскими жителями. В нравоучительных беседах 
сводных братьев-пастухов, один из которых — бывший сирота, дается описание быта,
 нравов и жизненных правил, вытекающих из реального опыта пастушеской жизни. 
Подчеркивается резкое социальное неравенство между сыном оленевода и его 
приемным братом-сиротой. Социальную основу имеет также картина насильственного 
присвоения чужого имущества братьями-оленеводами. Картина ночной погони за 
гостем, борьба двух кочевников на копьях с соблюдением традиционных правил и 
непременная гибель побежденного — все это обобщенное отражение реальных 
исторических событий, когда межплеменные чукотско-корякские воины за обладание 
оленьими стадами прекращаются и начинается борьба за обладание оленями и 
пастбищами между соседскими общинами и выделившимися из них отдельными 
оленеводами. В сказании «Оленеводы» (№ 42) ярко отражены ставшие традиционными 
в эскимосско-чукотском фольклоре приемы образной передачи боевых достоинств 
героев, к которым, например, относится иносказательное выражение «траву к земле 
склонять», что в устах победителя в поединке означало воспоминание или 
сообщение о поверженных врагах.
Вполне вероятно, что героические сказания и бытовые рассказы об оленных людях 
складывались в среде чукчей-кочевников, а затем заимствовались и творчески 
переосмыслялись азиатскими эскимосами, владевшими чукотским языком. Этот 
процесс интерференции фольклора происходил в результате постоянного воздействия 
одной культуры на другую: азиатские эскимосы, много веков тесно 
контактировавшие с береговыми и кочевыми чукчами и хорошо знавшие их быт, сами 
создавали отдельные бытовые рассказы об оленеводах.
Если в большинстве чукотских героических сказаний повествуется о борьбе с 
иноплеменниками-коряками, которые изображаются жестокими поработителями и 
насильниками, то в корякских сказаниях этого типа такими поработителями и 
насильниками изображаются иноплеменники-чукчи. В этом отношении показательными 
являются корякские сказания «Повествование о живших прежде» (№ 147) и «Оседлые