мухоморы, ягоды, мертвая голова (череп). Одухотворенными предметами и явлениями 
природы в сказках (особенно эскимосских) предстают солнце, луна, сполохи, гром 
(см. здесь № 1, 2, 3 и др.).
Хозяевами верхнего мира, моря, вселенной (или погоды), огня, света являются 
человекоподобные существа, названные выше. Эти «хозяева» (особенно небожители) 
выступают в роли как покровителей героя, так и его антагонистов.

Особый раздел в жанре волшебно-мифической сказки палеоазиатов Чукотки и 
Камчатки занимают рассказы о вредоносных «духах», которых чукчи и коряки 
называют
кэле, нынвит
, эскимосы —
тунгак
или
тугныгак
(диалектные различия).

Фантастическое отражение суровой борьбы палеоазиатов эпохи первобытнообщинной 
формации с непокорной северной природой, их повседневного труда и быта является 
стержневым направлением волшебно-мифической сказки. Элементы домашнего быта, 
традиционные виды охоты на дикого оленя и морского зверя, собирательство и 
другие виды производственной деятельности палеоазиатов фиксируются в их 
коллективном творчестве через призму художественной переработки 
действительности. В отличие от мифических (космогонических) преданий фантастика 
волшебно-мифической сказки отрывается от своей исходной мифологической основы и 
становится средством художественного отражения борьбы человека с непокоренными 
и непознанными силами природы. Художественный вымысел представляется людям этой 
эпохи правдой жизни, руководством к активному воздействию на окружающий мир. 
Вера в сказку связывается непосредственно с мировоззренческими представлениями 
(космогонией, анимизмом, магией), которые так ярко отразились в фольклоре 
палеоазиатов.
В борьбе с враждебными силами человек неизменно проявляет инициативу, 
находчивость, умственное и физическое превосходство над препятствующими ему 
врагами. В наш сборник включено значительное количество сказок, где герой 
вступает в единоборство с кэле, тунгаками и нынвитами, которые вмешиваются в 
его жизнь, а часто и в жизнь целой общины.
Волшебно-мифические сказки о борьбе человека с вредоносными «духами» особенно 
широкое распространение получили у эскимосов и чукчей. Совсем мало таких сказок 
у коряков и почти нет у ительменов. Характерной особенностью сказок с участием 
кэле, нынвитов и тунгаков является то, что в них редко называется имя 
человеческого героя. Обычно это «оленевод», «человек», «мужчина», «старичок», 
«девушка», «сирота», «младший сын», «шаман» и другие нарицательные имена. Лишь 
в отдельных сказках с участием кэле, нынвитов и тунгаков главный герой имеет 
собственное имя (Иынувье в сказке «Пастух Йынувье», № 68; Кыкват в сказке 
«Шаман Кыкват», № 77; Ахаханаврак в одноименной сказке, № 29).
В этих архаических сказках человек вступает в борьбу с вредоносными силами, 
которые побеждает или при помощи животных-покровителей, различных «хозяев», 
колдунов и чудесных предметов или же благодаря магическим заклинаниям, 
собственной силе и находчивости. Несмотря на изворотлнвость кэле и тунгаков, их 
способность перевоплощаться в людей; спасаться от преследующего их героя путем 
погружении в земную твердь, они не могут уйти от человеческой кары. 
Преследование кэле изображается весьма натуралистически. Герой догоняет кэле, 
вонзает в него гарпун, как в моржа, раненый кэле уходит в землю, но по поплавку,
 привязанному длинным ремнем к гарпуну, герой находит врага и приканчивает его. 
В одной чукотской сказке шаман Кыкват своей хитростью побеждает людоеда кэле. 
Односельчане Кыквата крепко связывают кэле и распирают его пасть палкой. Целое 
лето жители Нэтэна (поселка) выливают в пасть кэле помои. Затем Кыкват учиняет 
допрос побежденному и униженному чудовищу. Тот дает слово не трогать людей и 
навсегда уходит. Сюжет архаической сказки здесь имеет явную сатирическую 
направленность. Борьба человека с кэле и другими чудовищами в сказках 
происходит на фоне иронического и даже издевательского отношения героя к своим 
извечным врагам.
Весьма значительное место среди волшебно-мифических сказок у палеоазиатов 
Чукотки и Камчатки занимают сказки о дружественных, родственных и брачных 
связях человека с животны ми. К этому же циклу относятся и сказки о враждебных 
столкновениях человека и животного (зверя, птицы, насекомого). Человеческий 
персонаж, герой этих сказок, не называется по имени. Из 35 сказок с 
человеческими и животными персонажами (исключая цикл сказок о Кутхе — 
Куткыннеку) только в двух мы обнаружили собственные имена героев, образованные 
к тому же от существительных, семантически раскрывающих основное содержание 
сказки (ср. Каяксигвик — «Каячный», «человек в каяке» и Кайиывалю — «Медвежьи 
уши»). В сказках этого типа ярко выражаются мотивы ранних тотемических 
представлений первобытного охотника, его постоянный контакт с животным миром. 
Добыча еды, охотничья удача первобытного охотника в этих сказках связывается с 
его ранними мифологическими и анимистическими представлениями.
В ряде сказок этого вида человек (мужчина или женщина) вступает в любовные или 
брачные связи с животным. В результате таких связей появляются дети, обладающие 
человеческим умом и животной силой. Иногда эти дети рождаются в облике 
животного (№ 19), иногда — в облике человека с звериными ушами (№ 199) и т. д. 
Рожденный женщиной кит приводит своим человеческим сородичам для добычи других