и бурятских
онтохошинов
имеется множество вариаций этих родственных формул.


В сказках монгольских народов широко используются такие оригинальные жанры их 
фольклора, как благопожелания (
юрол, йорол, рл
), специфические сочетания слов, например парные слова (
хошоо угэ
), сходные фразеологизмы и тд.

Привязанность степняка-кочевника к домашним животным явилась основой поэтизации 
коня, верблюда и других животных персонажей в сказках.

Народная фантазия наделила сказочного коня волшебными крыльями, которые 
способны поднять его в воздух "ниже облачного неба, выше верхушек деревьев" (
уултэй тэнгэрээс доогуур, узууртэй модноос дээгуур ниисдэг далавчтай морь
). Описание коня и его снаряжения можно причислить к самым поэтичным в сказках 
монгольских народов. Седла, уздечки, подпруги сказочного коня изготовлены из 
серебра - литого, чеканного, инкрустированного.


Как и в сказках других монгольских народов, в бурятских текстах фигурируют кони 
самых разных, можно сказать, причудливых мастей, наделенные сложными 
поэтическими эпитетами: "быстроногий саврасый" (
хурдан хула
), "золотисто-рыжий" (
алтан зээрдэ
), "бархатистый, угольно-черный" (
хэлин х хара
), "золотисто-соловый'' (
алтан шаргал
). В калмыцких сказках "золотистый в крапинку" (
алтан шар цоохр
), "светло-рыжий" (
борхон зрд
), "чалый" (
бууралт
), в монгольских - "белый, как заяц" (
чандага цагаан
) и т.п. Такое многообразие мастей, несомненно, отражает высокий уровень 
поэтизации коня.

Сюжетный состав волшебных сказок монгольских народов претерпевал изменения. Так,
 калмыцкие сказки в пору соседства с кавказскими народами обогатились новыми 
образами, персонажами, мотивами. Бурятские сказки в силу тесной исторической 
взаимосвязи с другими сибирскими народами, а также с русским народом испытали 
влияние их сказочных традиций.
В бурятской сказке о Хулмадай Мэргэне центральным мотивом является дежурство 
сыновей у тела умершего отца. Это мотив представлен в русских сказках типа 
"Сивка-Бурка". В отличие от бурятских сказок, где, собственно, нет могилы и 
погребальных сооружений, в русских сказках, согласно исконно народному обычаю, 
тело отца трех братьев погребено в земле. И три сына по воле отца должны 
караулить не его тело, как в бурятских сказках, а могилу. В бурятских сказках в 
подобных эпизодах отразились свои древние обычаи: забивают коня, переламывают 
лук и стрелы, принадлежавшие умершему, чтобы положить в могилу вместе с их 
владельцем. Лук, стрелы, конь, вероятно, должны были служить хозяину на "том 
свете". Таким образом, бурятские сказки отразили характерные этнографические 
реалии и вместе с тем особенности мировоззрения степняка-кочевника.

* * *


Наряду с чертами, присущими сказкам и других народов, бурятские волшебные 
сказки имеют свои особенности. Так, из традиционных формул - инициальных, 
медиальных и финальных - в них представлены только первые две. Финальные 
формулы в том значении, в каком они употребляются в сказках других народов 
(намек на вознаграждение сказочнику), у бурят не встречаются. Конец сказки 
обычно звучит лаконично: "Зажил счастливо" (
Ан бун жаргаба
) (№ 6, блок 16); "Зажили они, говорят, спокойной счастливой жизнью" (
Амар жаргалаа оложо байhан hууhан юм hэн гэлсэгшэ
) (№ 5, блок 26).

Зато инициальные и медиальные формулы отмечены разнообразием и красочностью. 
Начальные обычно указывают на отдаленность времени действия сказки, рисуя 
картину "возникновения" земли и лакндшафта (примеры приводились нами при 
характеристике богатырских сказок).