авеет, 
со камнями самоцветными; достает гостинец середней дочери, тувалет хрусталю 
восточного; достает гостинец меньшой дочери, золотой кувшин с цветочком 
аленьким. Старшие дочери от радости рехнулися, унесли свои гостинцы в терема 
высокие и там на просторе ими досыта потешалися. Только дочь меньшая, любимая, 
увидав цветочек аленький, затряслась вся и заплакала, точно в сердце ее что 
ужалило. Как возговорит к ней отец таковы речи:

“Что же, дочь моя милая, любимая, не берешь ты своего цветка желанного? Краше 
его нет на белом свете”.

Взяла дочь меньшая цветочек аленький ровно нехотя, целует руки отцовы, а сама 
плачет горючими слезами. Скоро прибежали дочери старшие, попытали14 они 
гостинцы отцовские и не могут опомниться от радости. Тогда сели все они за 
столы дубовые, за скатерти браные15 за яства сахарные, за пития медвяные; стали 
есть, пить, прохлаждатися, ласковыми речами утешатися.

Ввечеру гости понаехали, и стал дом у купца полнехонек дорогих гостей, 
сродников, угодников, прихлебателей. До полуночи беседа продолжалася, и таков 
был вечерний пир, какого честный купец у себя в дому не видывал, и откуда что 
бралось, не мог догадаться он, да и все тому дивовалися: и посуды 
золотой-серебряной, и кушаний диковинных, каких ни когда в дому не видывали.

Заутра позвал к себе купец старшую дочь, рассказал ей все, что с ним 
приключилося, все от слова до слова, и спросил: хочет ли она избавить его от 
смерти лютой и поехать жить к зверю лесному, к чуду морскому? Старшая дочь 
наотрез отказалася и говорит:

“Пусть та дочь и выручает отца, для кого он доставал аленький цветочек”.

Позвал честной купец к себе другую дочь, середнюю, рассказал ей все, что с ним 
приключилося, все от слова до слова, и спросил, хочет ли она избавить его от 
смерти лютой и поехать жить к зверю лесному, чуду морскому? Середняя дочь 
наотрез отказалася и говорит:

“Пусть та дочь и выручает отца, для кого он доставал аленький цветочек”.

Позвал честной купец меньшую дочь и стал ей все рассказывать, все от слова до 
слова, и не успел кончить речи своей, как стала перед ним на колени дочь 
меньшая, любимая, и сказала:

“Благослови меня, государь мой батюшка родимый: я поеду к зверю лесному, чуду 
морскому, и стану жить у него. Для меня достал ты аленький цветочек, и мне надо 
выручить тебя”.

Залился слезами честной купец, обнял он свою меньшую дочь, любимую, и говорит 
ей таковые слова:

“Дочь моя милая, хорошая, пригожая, меньшая и любимая, да будет над тобою мое 
благословение родительское, что выручаешь ты своего отца от смерти лютой и по 
доброй воле своей и хотению идешь на житье противное к страшному зверю лесному, 
чуду морскому. Будешь жить ты у него во дворце, в богатстве и приволье великом; 
да где тот дворец — никто не знает, не ведает, и нет к нему дороги ни конному, 
ни пешему, ни зверю прыскучему16 ни птице перелетной. Не будет нам от тебя ни 
слуха, ни весточки, а тебе от нас и подавно. И как мне доживать мой горький век,
 лица твоего не видаючи, ласковых речей твоих не слыхаючи? Расстаюсь я с тобою 
на веки вечные, ровно тебя живую, в землю хороню”.

И возговорит отцу дочь меньшая, любимая:

“Не плачь, не тоскуй, государь мой батюшка родимый; житье мое будет богатое, 
привольное: зверя лесного, чуда морского, я не испугаюся, буду служить ему 
верою и правдою, исполнять его волю господскую, а может, он надо мной и 
сжалится. Не оплакивай ты меня живую, словно мертвую: может, бог даст, я и 
вернусь к тебе”.

Плачет, рыдает честной купец, таковыми речами не утешается.

Прибегают сестры старшие, большая и середняя, подняли плач по всему дому: вишь, 
больно им жалко меньшой сестры, любимой; а меньшая сестра и виду печального не 
кажет, не плачет, не охает и в дальний путь неведомый собирается. И берет с 
собою цветочек аленький во кувшине позолоченном.

Прошел третий день и третья ночь, пришла пора расставаться честному купцу, 
расставаться с дочерью меньшою, любимою; он целует, милует ее, горючими слезами 
обливает и кладет на нее крестное благословение свое родительское. Вынимает он 
перстень зверя лесного, чуда морского, из ларца кованого, надевает перстень на 
правый мизинец меньшой, любимой дочери — и не стало ее в ту же минуточку со 
всеми ее пожитками.

Очутилась она во дворце зверя лесного, чуда морского, во пал