испуганный до потери рассудка, вздрогнул, встал на дыбы и ударился о перила 
моста. И я закричал, так как думал, что Юнатан упадет вниз головой в водопад 
Кармафаллет. Этого не случилось. Но рог выпал у него из рук и исчез глубоко 
внизу в бурлящей воде.

Жестокие глаза Катлы видели все, и она поняла, что у нее больше нет хозяина. 
Тогда она заревела и стала извергать пламя из ноздрей.

О, как мы мчались, чтобы спасти свою беззащитную жизнь! Через мост, потом вверх 
по тропке, к замку Тенгиля, а Катла ползла, шипя, за нами по пятам. Эта тропка 
змеилась зигзагами вверх по Горе Древних Гор. Даже во сне не могло быть ничего 
ужаснее, чем перескакивать с одного скалистого уступа на другой, когда Катла 
ползла за мной по пятам. Она была так близко, что извергаемый ею огонь почти 
лизал нас. Внезапно мерзкое пожирающее пламя вырвалось у нее из ноздрей, едва 
не задев Юнатана. На какой-то страшный миг я подумал, что он сгорел, но он 
закричал:

– Не останавливайся! Скачи! Скачи!

Несчастные Грим и Фьялар: Катла загнала их так, что они были чуть живы. Желая 
уйти от Катлы, они мчались вверх по тропке так, что во все стороны летели 
брызги пены. Они мчались все быстрее и быстрее, торопясь изо всех сил. Иногда 
отставая, Катла выла от ярости. Это были ее собственные земли, и там уже никто 
не посмел бы уйти от нее. Она ползла, заметно набирая скорость, и я знал, что в 
конце концов она нас одолеет. Одной лишь своей упрямой жестокостью.

Долго, долго скакали мы так, и я больше не надеялся на спасение.

Мы успели уже подняться довольно высоко в горы. У нас все еще было преимущество,
 и мы увидели Катлу прямо под нами, на узкой скалистой плите над водопадом 
Кармафаллет, где проходила тропинка. Она остановилась на миг. Потому что здесь 
была ее скала. Здесь она обычно стояла и таращила глаза. И теперь она сделала 
то же самое. Почти против воли она, остановившись, стала смотреть вниз, в 
водопад. Огонь и дым пучками вырывались у нее из ноздрей, и она нетерпеливо 
металась взад и вперед. Но тут она вспомнила про нас и уставилась на нас своими 
пылающими глазами.

«Ах ты, жестокая злодейка, – думал я, – жестокая, жестокая, почему ты не 
останешься на своей скале?»

Но я знал, что она должна приползти. Она должна приползти…

Мы добрались уже до огромного валуна. Когда мы в первый раз прибыли в 
Карманьяку, то видели, как она высовывает из-за него свою ужасную голову. А 
теперь наши лошади уже совершенно выбились из сил.

Как это жутко, когда лошадь под тобой падает. Но именно так и случилось. Грим и 
Фьялар упали на тропинку. И если прежде мы рассчитывали на чудо, которое может 
нас спасти, то теперь нужно было отбросить эту надежду. Мы знали: все пропало. 
И Катла тоже это знала.

Какое дьявольски-ликующее выражение появилось у нее в глазах! Она спокойно 
стояла на своей скале, глядя на нас снизу вверх. Мне казалось, она хохочет. 
Теперь ей некуда было торопиться. Казалось, она думала: «Приду, когда 
вздумается. А вы, ясное дело, можете меня подождать!»

Юнатан посмотрел на меня со своей обычной добротой.

– Прости меня, Сухарик, что я уронил рог, – сказал он. – Но я ничего не мог 
поделать.

Я хотел сказать Юнатану, что мне никогда, никогда, никогда нечего было ему 
прощать, но я просто онемел от страха.

Катла стояла внизу. Ее ноздри, выдыхая воздух, извергали огонь и дым, а лапы 
уже топтали скалу. Мы спрятались за большим валуном, чтобы языки пламени не 
коснулись нас. Я крепко вцепился в Юнатана. О, как крепко я вцепился в него, а 
он смотрел на меня со слезами на глазах.

Потом на него напала ярость. Наклонившись вперед, он закричал стоявшей внизу 
Катле:

– Не смей трогать Сухарика! Слышишь, ты, чудище проклятое, не смей трогать 
Сухарика, а не то…

Он обхватил руками огромный валун, словно был великаном и мог испугать ее. Но 
он не был великаном и не мог испугать Катлу. Однако камень лежал на самом краю 
крутого откоса.

– Ни копье, ни стрелы, ни меч не берут Катлу! – сказал Урвар.