– Сейчас увидите! Если не доберусь живым до этой скалы или не вернусь обратно, 
приглашаю вас на кружку пива(4), всех до единого, клянусь вам!

Тут мы поняли, что он задумал.

В некотором отдалении от нас над стремниной высилась скала. Бурные течения 
бушевали вокруг нее, и только небольшая ее часть виднелась над водой. Но Перк, 
видно, успел заметить скалу, когда они проезжали мимо, и ему захотелось 
похвастаться, какой он храбрец.

– Ну и дурак! – осудил Перка Юнатан. – Неужто он думает, что лошадь может плыть 
против течения аж до самого скалистого островка?

Перк уже сбросил с себя шлем, и плащ, и сапоги. Он сидел верхом в одной рубахе 
и штанах и пытался заставить свою лошадь – красивую вороную кобылицу – 
спуститься вниз, в реку. Перк орал на нее, и шумел, и гнал ее, но лошадка не 
желала спускаться по откосу. Ей было страшно. Тогда он ударил ее. Хлыста у него 
не было, и он стал лупить ее кулаками по голове. И я услышал, что Юнатан 
всхлипнул, точь-в-точь как тогда, на площади.

В конце концов Перк все-таки добился своего. Кобыла ржала, перепуганная 
насмерть, но все же бросилась в реку только потому, что так вздумалось этому 
болвану. Ужасно было видеть, как лошадка боролась с подхватившим ее течением.

– Ее принесет течением прямо к нам, – сказал Юнатан, – как бы там Перк ни бился,
 к скале ее ни за что не пригнать.

Но она старалась, она действительно старалась из последних сил. О, как она 
билась, как надрывалась, бедная кобылка, и как смертельно боялась, чувствуя, 
что река намного сильнее ее!

Даже Перк понял наконец, что речь идет теперь и о его жизни. Тогда он попытался 
повернуть кобылу обратно к берегу, но тут же понял, что это бесполезно, потому 
что водные потоки не желали повиноваться ему! Они стремились загнать его прямо 
в Кармафаллет, и поделом ему! Но кобылку, ее… мне было жаль. Она была теперь 
совершенно беспомощна. Ее несло прямо к нам, точь-в-точь как предсказывал 
Юнатан. Скоро они пронесутся мимо нас и исчезнут. Я уже видел страх в глазах 
Перка, он знал, куда его несет течение.

Я повернул голову, чтобы поглядеть, где Юнатан, и вскрикнул, увидев его. Он 
висел на дереве над самой водой, стараясь дотянуться к ней как можно ближе. Он 
висел там, обвивая ногами ствол дерева, то подтягиваясь вверх, то опускаясь 
вниз. И в тот самый миг, когда Перк очутился прямо под нами, Юнатан вцепился 
ему в волосы и подтянул вверх так, чтобы Перк мог схватиться за ветви.

А потом Юнатан позвал кобылу:

– Сюда, кобылка! Сюда!

Она проплывала уже мимо, но тут отчаянно рванулась к нему. Хотя на спине у нее 
не было уже этого рохли Перка, все же она должна была вот-вот скрыться под 
водой и утонуть. Но Юнатану как-то удалось схватить ее за уздечку, и он стал 
тянуть ее к себе. Началась жестокая борьба, не на жизнь, а на смерть, потому 
что река не желала отпустить свою жертву, ей хотелось получить их обоих – и 
лошадь, и Юнатана.

Совершенно обезумев, я заорал, обращаясь к Перку:

– Помоги, чертов бычище! Помоги!

Он уже вскарабкался на дерево и сидел на ветвях, надежно и уверенно, совсем 
близко от Юнатана. Но единственное, что сделал негодяй, желая помочь ему, – он 
нагнулся вниз, к Юнатану, и закричал:

– Эй ты, брось лошадь! Там, в лесу, пасутся две другие, я могу взять одну из 
них вместо этой! Да брось ты ее!

Я всегда слышал, что стоит разозлиться, как сразу становишься сильнее, и, если 
этому верить, можно сказать, что Перк все же помог Юнатану подтянуть наверх 
кобылу.

А потом Юнатан сказал Перку:

– Дурья ты башка! Думаешь, я спас тебе жизнь для того, чтобы ты украл мою 
лошадь?! И тебе не совестно?!

Может, Перку и стало совестно, не знаю. Не произнеся ни слова, не спросив, ни 
кто мы, ни откуда, он поднялся наверх по откосу вместе со своей несчастной 
лошадью, и вскоре он и весь его отряд скрылись из виду.