солдаты?

Бедный мой дедушка, как его отлаяли Ведер с Кадером! Они ругались и орали на 
него за то, что он распустил своих внуков и позволяет им шататься по горам 
Нангиялы. И велели ему зарубить себе на носу, что скоро у него не останется ни 
одного внука. Но на этот раз они все же под конец его простили. И уехали прочь. 
Скоро их черные шлемы превратились внизу, на склоне холма, в маленькие черные 
точки.

И тут я ударился в слезы. Я продолжал лежать в объятиях дедушки и не переставая 
плакал. Ведь такая долгая и тяжелая ночь наконец кончилась. А мой дедушка все 
еще обнимал меня, слегка покачивая, словно баюкая. И мне хотелось, ах, как мне 
хотелось, чтобы он был моим настоящим дедушкой. Я попытался сказать ему это, 
хотя и не переставал плакать.

– Ну конечно, я могу быть тебе дедушкой, – сказал он. – А вообще-то меня зовут 
Маттиас. А как тебя зовут?

– Карл Льви… – начал было я и замолчал. Неужто я спятил, собрался говорить, как 
меня зовут, здесь, в Долине Терновника?

– Милый дедушка, мое имя секретное, – ответил я. – Зови меня Сухарик!

– Вот как, значит, Сухарик? Иди в кухню, Сухарик, и жди меня там, – добавил он,
 – я только отведу твоего коня в конюшню.

И я вошел в дом. В бедной маленькой кухне всего и было что стол, деревянный 
диванчик, несколько стульев и очаг. И еще большой буфет у стены.

Вскоре пришел Маттиас, и я сказал:

– Такой же большой буфет есть у нас в Долине Ви…

И замолчал.

– Дома, в Долине Вишен, – договорил за меня Маттиас, и я с тревогой взглянул на 
него. Опять я ляпнул то, чего не следовало говорить.

Но Маттиас больше ничего не сказал. Он подошел к окну и выглянул наружу. Он 
стоял так долго, глядя по сторонам, словно хотел убедиться, что никого 
поблизости нет. Потом он повернулся ко мне и тихо сказал:

– Скажу тебе, этот буфет не простой. Погоди-ка, сейчас увидишь!

Он налег на буфет плечом и отодвинул его в сторону. За ним в стене была 
крошечная дверца, он отворил ее. За ней была комната, маленькая комнатушка. Там 
на полу кто-то лежал и спал.

Это был Юнатан.



Глава 9

Помню, я несколько раз в жизни был рад до беспамятства. Первый раз, когда я, 
еще маленький, получил на Рождество в подарок от Юнатана санки, на которые он 
долго копил деньги. А еще в тот раз, когда я очутился в Нангияле и увидел 
Юнатана на берегу реки. И весь тот первый замечательный вечер в Рюттаргордене, 
когда я был до одури рад. Но все же ни с чем, ни с чем не сравню я ту минуту, 
когда увидел Юнатана на полу у Маттиаса. Я и не думал, что можно так 
радоваться! Казалось, будто в душе у меня что-то так и звенит от радости.

Я не дотронулся до Юнатана. Не разбудил его. Я даже не завопил от радости. 
Постоял тихонько, потом просто лег рядом с ним и заснул.

Как долго я спал? Этого я и сам не знаю. А когда я проснулся!.. Да, когда я 
проснулся, Юнатан сидел на полу рядом со мной. Он сидел и улыбался. Никто не 
выглядит таким добрым, как Юнатан, когда он улыбается. А я-то думал, не будет 
ли он недоволен, что я приехал. Ведь он, может быть, забыл, как звал на помощь. 
Но сейчас я убедился, что он так же рад, как я. И я улыбнулся ему в ответ. И 
так мы сидели, глядя друг на друга, и ни один из нас не говорил ни слова.

– Ты звал на помощь, – сказал я наконец. Юнатан перестал улыбаться.

– Почему ты кричал? – спросил я.

Видно, ему было тяжело думать и говорить об этом. Он тихо ответил:

– Я видел Катлу, я видел, что она делала.