— Нам задали алфавит, — торопливо ответил он, — целый длиннющий алфавит. И я 
его знаю: сперва идёт «А», а потом все остальные буквы.

Он взял ещё кусок сахару и снова принялся думать о Карлсоне. Пусть себе болтают 
о чём хотят, а он будет думать только о Карлсоне.

От этих мыслей его оторвала Бетан:

— Ты что, не слышишь, Малыш? Хочешь заработать двадцать пять эре?[1 - Эре — 
мелкая монета в Швеции.]

Малыш не сразу понял, что она ему говорит. Конечно, он был не прочь заработать 
двадцать пять эре. Но всё зависело от того, что для этого надо сделать.

— Двадцать пять эре — это слишком мало, — твёрдо сказал он. — Сейчас ведь такая 
дороговизна… Как ты думаешь, сколько стоит, например, пятидесятиэровый 
стаканчик мороженого?

— Я думаю, пятьдесят эре, — хитро улыбнулась Бетан.

— Вот именно, — сказал Малыш. — И ты сама прекрасно понимаешь, что двадцать 
пять эре — это очень мало.

— Да ты ведь даже не знаешь, о чём идёт речь, — сказала Бетан. — Тебе ничего не 
придётся делать. Тебе нужно будет только кое-чего не делать.

— А что я должен буду не делать?

— Ты должен будешь в течение всего вечера не переступать порога столовой.

— Понимаешь, придёт Пе́лле, новое увлечение Бетан, — сказал Боссе.

Малыш кивнул. Ну ясно, ловко они всё рассчитали: мама с папой пойдут в кино, 
Боссе — на футбольный матч, а Бетан со своим Пелле проворкуют весь вечер в 
столовой. И лишь он, Малыш, будет изгнан в свою комнату, да ещё за такое 
ничтожное вознаграждение, как двадцать пять эре… Вот как к нему относятся в 
семье!

— А какие уши у твоего нового увлечения? Он что, такой же лопоухий, как и тот, 
прежний?

Это было сказано специально для того, чтобы позлить Бетан.

— Вот, слышишь, мама? — сказала она. — Теперь ты сама понимаешь, почему мне 
нужно убрать отсюда Малыша. Кто бы ко мне ни пришёл — он всех отпугивает!

— Он больше не будет так делать, — неуверенно сказала мама; она не любила, 
когда её дети ссорились.

— Нет, будет, наверняка будет! — стояла на своём Бетан. — Ты что, не помнишь, 
как он выгнал Клаа́са? Он уставился на него и сказал: «Нет, Бетан, такие 
уши одобрить невозможно». Ясно, что после этого Клаас и носа сюда не кажет.

— Спокойствие, только спокойствие! — проговорил Малыш тем же тоном, что и 
Карлсон. — Я останусь в своей комнате, и притом совершенно бесплатно. Если вы 
не хотите меня видеть, то и ваших денег мне не нужно.

— Хорошо, — сказала Бетан. — Тогда поклянись, что я не увижу тебя здесь в 
течение всего вечера.

— Клянусь! — сказал Малыш. — И поверь, что мне вовсе не нужны все твои Пелле. Я 
сам готов заплатить двадцать пять эре, только бы их не видеть.


И вот мама с папой отправились в кино, а Боссе умчался на стадион. Малыш сидел 
в своей комнате, и притом совершенно бесплатно. Когда он приоткрывал дверь, до 
него доносилось невнятное бормотание из столовой — там Бетан болтала со своим 
Пелле. Малыш постарался уловить, о чём они говорят, но это ему не удалось. 
Тогда он подошёл к окну и стал вглядываться в сумерки. Потом посмотрел вниз, на 
улицу, не играют ли там Кристер и Гунилла. У подъезда возились мальчишки, кроме 
них, на улице никого не было. Пока они дрались, Малыш с интересом следил за 
ними, но, к сожалению, драка быстро кончилась, и ему опять стало очень скучно.

И тогда он услышал божественный звук. Он услышал, как жужжит моторчик, и минуту 
спустя Карлсон влетел в окно.

— Привет, Малыш! — беззаботно произнёс он.

— Привет, Карлсон! Откуда ты взялся?